4. Махли античных источников Античные авторы оставили нам довольно много этнонимов, связанных с народами Кавказа. Однако греко-римские авторы имели весьма смутные представления об этногеографии Кавказа. Как признает Страбон, «неизвестность господствует и относительно прочих северных стран, лежащих далее, ибо мы не знаем ни Вастарнов, ни Савроматов и вообще никого из живущих выше Понта225». Поэтому, учитывая, что в античной литературе тот или иной этноним мог быть изменен до неузнаваемости или же переосмыслен на основе греческой этимологии, нельзя, конечно, ожидать от авторов греко-римского мира точности при фиксации этнических наименований кавказских племен и осведомленности в вопросах местонахождения носителей этих наименований. Античные свидетельства о Северном Кавказе основаны по большей части не на непосредственном знакомстве самих авторов с фактами и описываемыми объектами, а большей частью на устных свидетельствах третьих, часто совершенно некомпетентных, лиц, которые в своих рассказах могли сильно исказить те или иные названия народов и стран. Как отмечал, например, Г.Ф. Турчанинов: «На понтийском побережье Кавказа греки столкнулись с обилием народов, с обилием их названий и самоназваний. Источник информации, вследствие многоязычия, был сложен. Грек оказывался в кругу действия самых различных форм словотворчества: звуковых подмен, калькирования, контаминации, мифологических и бытовых этимологий. Широко развитая омонимия корнеслова местных кавказских языков (напр. абхазского, черкесского) еще более усложняла положение, так как воспринималась через переводчиков226». И тем не менее большинство 225 Str. II, 1. 226 Турчанинов Г. Ф. Phteirophagoi писателей классической древности… С. 403. Махли античных источников 79 сохраненных античным авторами кавказских этнонимов имеют параллели в названиях современных народов Кавказа и надежную этимологию. Однако, большая часть из них труднообъяснима, а некоторые вовсе не известны в современной кавказской этнической номенклатуре. Будучи введенными в научный оборот, эти этнонимы вызывают оживленные дискуссии. Одним из таких этнонимов, с трудом поддающихся конкретной локализации и этнической идентификации, является загадочный этноним махли, упоминаемый при описании Кавказа античными авторами Лукианом Самосатским и Клавдием Элианом. По Лукиану, по своей значимости на Кавказе и близлежащих регионах, махли приравнены к скифам, сарматам, колхам и Боспорскому царству. В его сообщении о махлиях не содержится дополнительных сведений о махлиях (территория проживания, этническая принадлежность и т.д.), и уже сам этот факт подчеркивает общеизвестность и значимость данного народа, а также отражает существовавшую традицию достаточно четкого этнического отграничения махлиев от других народов. По словам Лукиана, о махлиях и их территории (так же, как и о скифах, боспорцах, колхах, савроматах) хорошо знали как современники писателя, так и представители предыдуших поколений. Знаменитый сатирик Лукиан Самосатский родился в 120 г. н.э. в городе Самосаты, на берегу Евфрата. Под его именем сохранилось 82 сочинения. Скифские темы Лукиана написаны в форме диалога и имеют морализаторское значение227. Что же касается интересующего нас сочинения «Токсарис, или Дружба», то, по мнению М.И. Ростовцева, при его создании Лукиан «имел под рукой некоторый исторический и этнографический материал, взятый из источников эллинистического времени, но весь материал переработал в духе новеллы, не стремясь к исторической точности, а только желая произвести общее впечатление соответствия своего рассказа тому, что публика вообще знала или могла знать о скифах и их соседях... Здесь все приблизительно правильно, но именно только приблизительно, не история, а историческая новелла228». Однако в последнее время все более отчетливо проявляется историческая ценность и достоверность «Токсариса» Лукиана. Исследователи отмечают, что сочинение наполнено столь богатыми бытовыми подробностями, собственными именами, конкретными, реальными этническими наименованиями, что становится ясно: автор в своей работе использовал произведения боспорских историков времен Спартокидов, а также местные предания скифо-сарматских и синдо-меотских племен229. Как пишет В.Ф. Гайдукевич, «этот поздний писатель II в. новой эры имел в своем распоряжении какие-то исторические источники 227 Богаевский Б. Лукиан из Самосаты // Лукиан. Собрание сочинений. М., 1935. Т. 1. С. 49. 228 Ростовцев М.И. Скифия и Боспор. Критическое обозрение памятников литературы и археологических. Л., 1925. С. 108. 229 Гайдукевич В.Ф. Боспорское царство. Л., 1949. С. 72; Шелов Д.Б. Монетное дело Боспора. М., 1956. С. 9; Гаглойти Ю.С. К изучению терминологии нартского эпоса. Из- вестия ЮОНИИ, вып. XIV. Цхинвали, 1965. С. 82; Граков В.Н. Скифы. М., 1971. С. 299; Ковалевская В.Б. Кавказ и аланы... С. 87 и др. 80 Глава I. Нахские племена Центрального Кавказа (I тыс. до н.э.) IV в. до новой эры230». После же находки папирусного фрагмента неизвестного ранее «Романа о Каллигоне» стало очевидно, что и автор данного сочинения, и Лукиан пользовались сходными источниками. Как отмечают исследователи, «в этих источниках – сказаниях эллинизированных крымских скифов, в поэтической форме отразились драматические перипетии конца IV–III вв. до н. э.231». Но сообщения этих письменных источников, а также устных преданий Лукиан преобразовал в духе исторической новеллы что, конечно, затрудняет работу исследователей над текстом, хотя и не делает ее безнадежной, поскольку «перед нами обобщенно-эпическое преломление подлинных событий». Однако в задачу данной работы не входит определение историчности событий, описываемых Лукианом в «Токсарисе», – этот пласт, по-видимому, навсегда останется в сфере гипотез. Для нас важно подчеркнуть факт присутствия в сочинении Лукиана наряду со скифами, сарматами, колхами и др. народами махлов. В «Токсарисе» Лукиана сообщается: «В Боспоре есть обычай, чтобы женихи за обедом сватались за девушек и объявляли, кто такие и почему просят быть принятыми в брачное свойство. Так и на этом обеде случилось много женихов, царей и царевичей: был Тиграпат, властитель лазов, Адирмах, правитель земли махлиев, и многие другие. Каждый из женихов должен объявить, что он приехал свататься, и потом обедать…, по окончании же обеда он должен потребовать чашу, сделать возлияние на стол и свататься за девушку, осыпая себя при этом похвалами, насколько каждый может похвастать или благородством происхождения, или богатством, или могуществом. …Адирмах, получивший предпочтение перед прочими соискателями, на другое утро должен был отвезти свою невесту в страну Меотию к махлиям232». Среди гостей Боспорского царя был скиф по имени Арсаком. Его отправили к Боспорскому царю Левканору для сбора дани, которую боспорцы платили скифам. Арсаком влюбился в царскую дочь Мазею, но был отвергнут ею и к тому же высмеян. Оскорбленный Арсаком по возвращении в Скифию рассказал своим друзьям Макенту и Лоханту о нанесенной ему обиде. Друзья, решив отомстить, отправляются одновременно: Лохант – на Боспор за головой Левканора, а Макент – к махлиям за махлийской царевной Мазеей. Арсаком же собирает войско для предстоящей войны. Лохант достигает Боспора и убивает боспорского царя Левканора. Макент, прибыв к махлийскому царю Адирмаху и представившись посланником боспорцев сообщает ему о смерти боспорского царя и обращается к нему как к царскому зяту якобы с призывом от боспорцев занят престол, и как можно скорее отправиться в Боспор и не допустить, чтобы власть перешла к незаконнорожденному брату Левканора Эвбиоту. Ничего не подозревавший Адирмах спешит в Боспор, поручив Макенту доставить туда и Мазею. Воспользовавшись этим обстоятельством, 230 Гайдукевич В. Ф. Боспорское царство... С. 72. 231 Алексеев С.В., Инков А.А. Скифы: исчезнувшие владыки степей. М., 2010. С. 77. 232 Лукиан. Токсарис, или Дружба. С. 44, 45; См.: Латышев В.В. Известия древних пи- сателей… Вып. 1. Т. 1. С. 525–527. Махли античных источников 81 Макент по пути похищает Мазею. Адирмах, услышав о похищении Мазеи, не доходя до Боспора возвращается в свою страну Махлию, собирает большое войско и вторгается в Скифию233. Попытаемся определить, насколько это вообще возможно, хронологические рамки рассказа Лукиана, а также территорию махлиев на основании содержащихся в рассказе данных, т.е. на основании того, что, по выражению М.И. Ростовцева, «боспорская публика вообще знала или могла знать о своих соседях». В научной литературе уже отмечено, что под именем Левканор у Лукиана подразумевается боспорский царь Левкон234. На боспорском престоле были известны два правителя с именем Левкон – Левкон I (389/88–349/48 гг. до н. э.) и эпиграфически засвидетельствованный Левкон II, правивший в третьей четверти III в. до н. э. Время правления Левкона I и его преемника Перисада стало периодом наивысшего экономического и политического подъема Боспорского царства235. Но, несмотря на свою экономическую и политическую мощь, Боспорское государство и в этот период регулярно платило дань скифам, что продолжалось до конца II в. до н. э. На этой почве между боспорцами и скифами как в IV в. до н. э., так и в последующие времена часто происходили военные столкновения. Об одном из них, имевшем место во времена правления преемника Левкона I Перисада, сообщает Демосфен236. Однако известно, что Левкона I никто не убивал, что затрудняет сопоставление Левканора Лукиана с Левконом I. О Левконе II и о времени его правления известно очень мало. Единственное, что мы знаем, это то, что в конце третьей четверти III в. до н. э., в период царствования Левкона II, усилился натиск скифов на Боспорское царство и, со- ответственно, участились военные столкновения с ними237. В одной из таких стычек, возможно, и был убит Левкон II, что как бы оправдывает идентифика- цию Левканора Лукиана с Левконом II. Однако такому выводу противоречит со- чинение Лукиана, в котором отображено комбинация элементов исторических событий, совершившихся в разные времена, соединенная в единое историческое целое и переработанная в духе новеллы. Поэтому имя Левканор у Лукиана правильнее будет понимать как общее династическое имя боспорских царей, а не имя конкретного царя Левкона. Как известно, популярность Левкона I как выдающегося правителя Боспора была столь значительна, что последующие представители той же династии часто назывались Левконидами238. О компилятивном характере «Токсариса» Лукиана свидетельствует и упоминание в сборнике наряду с боспорцами, савроматами, скифами аланов и 233 Лукиан. Токсарис, или Дружба. С. 51. 234 Ростовцев М.И. Скифия и Боспор... С. 107; Гайдукевич В.Ф. Боспорское царство... С. 497. 235 Античные государства Северного Причерноморья. М., 1984. С. 66. 236 Латышев В.В. Известия древних писателей... Вып. 2. Т. 1. С. 630. 237 Подосинов А. В. Произведения Овидия как источник по истории Восточной Евро- пы и Закавказья. М., 1985. С. 90, 130. 238 Латышев В.В. Известия древних писателей… Вып. 2. Т. 1. С. 608, 615. 82 Глава I. Нахские племена Центрального Кавказа (I тыс. до н.э.) лазов. Как отмечает М.И Ростовцев, «литература позднереспубликанского и раннеимператорского Рима вобрала в себя и ионийских географов, и эллинистических ученых и популяризаторов: все это она соединила – по большой части механически, и связала, опять-таки механически, с тем, что было наблюдено самими римлянами или записано и зафиксировано… Что касается Рассказов Лукиана, то сочетание скифов, сарматов, меотов и боспорцев до известной степени соответствует реальным условиям эпохи эллинизма, но савроматы – наследие прошлого, аланы взяты из современной автору действительности239». Таким образом, выясненить точное время описываемых Лукианом событий весьма сложно, с определенной уверенностью можно утверждать лишь то, что временные рамки компилятивного рассказа Лукиана охватывают период второй половины I тысячелетия до н. э. В комментариях к текстам античных авторов в издании В.В. Латышева Л.А. Ельницкий, отождествляя махлиев Лукиана с махелонами Арриана, отмечает, что махли должны быть локализованы «на севере Колхиды240». Р.Ж. Бетрозов же размещает махлиев на западном побережье Азовского моря241. Однако трудно судить, на чем основана такая локализация, ибо автор не дает никаких обоснований, да и вряд ли их можно найти, так как это противоречило бы сведениям, приведенным Лукианом. По мнению А.Т. Габуева, территорию махлиев Лукиана непросто отыскать, так как кроме Лукиана на восточном побережье Азовского моря – в Меотии, племя махлиев никто не знает242. Действительно, среди меотийских племен, которые известны довольно хорошо благодаря данным древних периплов и титулатур боспорских царей, отсутствует большое племенное объединение махлиев, и это притом, что пределы Боспорского царства доходили иногда до «границ земли Кавказской и Танаиса». И все же, несмотря на видимую сложность, детальный анализ текста Лукиана позволяет все-таки более или менее конкретизировать территорию проживания махлиев. Отправным пунктом здесь служит то, что Адирмах увез свою невесту в Меотию, к махлиям. Месторасположение Меотии (Меотида) античным авторам было известно довольно хорошо – это восточное побережье Азовского (Меотийского) моря. В то же время нельзя упускать из виду то обстоятельство, что именем Меотия древние авторы часто обозначали не только восточное побережья Азовского моря, но и территорию всего Азовско- Каспийского бассейна, и даже Аральского озера243. Следовательно термин 239 Ростовцев М.И. Скифия и Боспор... С. 62. 240 Латышев В.В. Известия древних писателей греческих и латинских о Скифии и Кав- казе. // ВДИ, 1948. № 1. С. 310. Комм. 4, 5. 241 Бетрозов Р.Ж. Адыги: возникновение и развитие этноса... С. 45. Карта. 242 Габуев Т.А. Ранняя история алан. Владикавказ, 1999. С. 18. 243 Куклина И.Н. Этнография Скифии по античным источникам. Л., 1985. С. 135–136. Так, например, Геродот пишет, что «четыре большие реки текут через землю меотов и впадают в озеро, называемое Меотидою; имена их следующие: Лик, Оар, Танаис и Сир- гис» (Геродот, IV, 123). Лик локализуется где-то в степях Приазовья, Танаис – это Дон, а Махли античных источников 83 Меотия употреблялся в двух смыслах – в узко-собирательном, когда имелись в виду собственно меотийские (древнеадыгские) племена восточного и северо- восточного побережья Азовского моря, и в широком, собирательном, когда имелась в виду вся территория Северного Кавказа. Поэтому локализация тех или иных племен и народностей, размещенных античными авторами в Меотии, требует тщательного исследования. И в выражении Лукиана «махлии в стране Меотии», имеем лишь общую ориентацию проживания махлиев – на востоке от Азовского побережья. Судя по сообщению Лукиана, территория савроматов и аланов (сираки?) располагалась между Боспором и страной махлиев. Опираясь на эти данные, а также на описанный Лукианом маршрут скифа Макента из Махлии в Скифию, думается, станет возможным определить территорию проживания махлиев. Как сообщает Лукиан, Макент, по поручению введенного в заблуждение махлийского царя Адирмаха, сопровождавший Мазею из Махлии в Боспор, по пути похищает ее: «Макент днем вез ее на колеснице, но с наступлением ночи посадил на коня … и продолжал путь уже не вдоль Меотиды, но повернул внутрь страны, оставив Митрейские горы справа … и на третий день прискакал из страны махлиев в Скифию244». Митрейские горы Лукиана отождествляются с Гиппийскими горами – так называлась современная Ставропольская возвышенность245. Однако если допустить, что Макент шел к Боспору вдоль восточного побережья Азовского моря («вдоль Меотиды»), то есть с севера, повернув и оставив Митрейские горы (Ставропольскую возвышенность) справа от себя, он должен был идти на восток, к берегам Каспийского моря, в совершенно противоположную от Скифии сторону. В таком случае текст Лукиана становится совершенно бессмысленным. На это обратил внимание Т.А. Габуев, который резонно заметил, что если локализовать махлиев на севере Колхиды, сопоставив их либо с махелонами Флавия Арриана, либо с манралами и поселением Мехлесс Птолемея, то «неясно, как можно попасть в Скифию, если один день скакать … вдоль Меотиды, а затем, повернув «внутрь страны, оставив Митрейские горы справа, … на третий день прискакать из страны махлиев в Скифию246». Но эта кажущаяся бессмыслица вызвана неправильным переводом текста Лукиана с древнегреческого языка на русский. Дело в том, что перевод данного отрывка сопряжен с определенными трудностями. Как известно, в древнегреческом языке предлог παρα την употребляется в значении как вдоль, так и к (по направлению к). Сложность перевода текстов с этим предлогом связана с тем, что в обоих случаях предлог сочетается с винительным падежом. Отсюда нередки случаи ошибочного перевода древнегреческого текста с предлогом παρα Оар и Сиргис отождествляются с Волгой и Уралом (см.: Античная география. М. 1953. С. 23.). 244 Лукиан. Токсарис, или Дружба, 52. 245 См.: Латышев В.В. Известия древних писателей… // ВДИ, 1948. № 1. С. 313, комм. 77. 246 Габуев Т.А. Ранняя история алан... С. 18. 84 Глава I. Нахские племена Центрального Кавказа (I тыс. до н.э.) την на русский язык247. Поэтому при переводе древнегреческого текста значение указанного предлога необходимо понимать исходя из контекста. В издании древнегреческих авторов на русском языке под редакцией В.В. Латышева в рассматриваемом отрывке Лукиана предлог παρα την переведен П.П. Прозоровым в значении вдоль («вдоль Меотиды»), и при этом, как было показано выше, текст стал бессмысленным. Совершенно ясно, что в данном случае перед нами неправильный перевод. В указанном отрывке предлог παρα την несомненно, следует понимать в значении к (по направлению к) как единственно возможном, что и было сделано в академическом издании произведений Лукиана Самосатско- го. В переводе Д.Н. Сергеевского текст выглядит так: «…Макент днем вез Мазею на колеснице, но с наступлением ночи посадил на коня … и поехал далее не к Меотиде, а свернул в глубь страны...248» (выделено мной. – Г.Г.) В таком переводе сведения Лукиана становятся совершенно ясными и логичными. В Скифию из Меотии вели две сухопутные дороги: одна – че- рез территорию собственно Боспора, другая – в обход Азовского моря с севе- ра, через Танаис (Дон). Как следует из текста Лукиана, первый день Макент шел по направлению к Азовскому морю, к Боспору, но с наступлением ночи стал двигаться уже не к Азовскому морю («далее не к Меотиде»), а свернул в глубь страны (μεσοϒειαν – буквально междуморье). В таком случае Ставро- польская возвышенность (Митрейские горы) действительно остается правее от маршрута Макента, как об этом и сообщает Лукиан. Чтобы продолжить путь к устью Дона, свернув с дороги, ведшей к Боспору (в сторону Крымского полуострова), и оставив при этом Ставропольскую возвышенность справа от себя, Макент, безусловно, должен был двигаться с востока, по пути, идущему с верхнего течения реки Кубань, между Ставропольской возвышенностью и Главным Кавказским хребтом, а затем на северо-запад, в глубь материка, или междуморья (между Азовским и Черным морями), к Дону, а оттуда в Скифию. Исходя из вышеизложеного, следует заключить, что махли Лукиана проживали юго-восточнее Ставропольской возвышенности, в центральных районах Кавказа, т.е. на севере Колхиды, как об этом пишет Л.А. Ельницкий. О махлиях на Северном Кавказе упоминает и другой античный автор – Клавдий Элиан. «Некто по имени Дионисий, по занятию купец, – свидетельствует Элиан, – часто совершавший из-за корыстолюбия многие отдаленные плавания и поднявшийся далеко от Меотиды, купил там колхидскую девушку, которую похитили махлии, одно из тамошних варварских племен249» (выделено мной. – Г.Г.) По Элианау, купец Дионисий прибывает в страну махлиев, поднявшись 247 Сравните, например, различные переводы предлога παρα την в одном и том же отрывке «Анабасиса» Ксенофонта, в результате которых совершенно изменяется на- правление движения эллинского отряда, шедшего из Персии в Трапезунт (Ксенофонт. Анабасис. Перевод М.И. Максимовой. М.-Л., 1951. С. 96; Худадов В.М. Отступление 10 тыс. греков от Евфрата до Трапезунта через Закавказье. Исторические записки. М., 1937. Т. 1. С. 108–109). 248 Лукиан. Собрание сочинений. М., 1935. Т.1–2. С. 319. 249 Клавдий Элиан. Отрывки. Фр. 135. Махли античных источников 85 далеко от Азовского побережья, что косвенно указывает на направление его пути к верховьям Кубани, Ставропольской возвышенности, т.е. в районы Центрального Кавказа. Факт проникновения боспорских греков в центральные районы Северного Кавказа уже с V в. до н. э. сегодня ни у кого не вызывает сомнений – об этом свидетельствуют как археологические находки, так и сохранившиеся на них греческие надписи250. Судя по найденным предметам античного импорта, Центральный Кавказ был включен в орбиту античной торговли уже с середины I тысячелетия до н. э.; к настоящему времени боспорские монеты найдены в Кабардино-Балкарии (Нижний Чегем) и Ингушетии (с. Галашки251). В VI–I вв. до н. э. древние греки организовывали фактории (торговые пункты, поселения) не только в Прикубанье, но и в районах Центрального Предкавказья252. Одним из таких крупных торговых поселений было, например, Грушевское городище на Ставропольской возвышенности. Представляется вполне вероятным, что Дионисий поднялся «далеко от Меотиды» в одну из таких факторий, расположенную в западной части Центрального Кавказа, где и купил колхидскую девушку. Подтверждением проживания махлиев Элиана именно в районах Центрального Кавказа служит и то обстоятельство, что махли похитили именно колхидскую девушку, что возможно было совершить лишь будучи соседями колхов253. Таким образом, данные древнегреческих авторов Лукиана и Элиана о локализации во второй половине I тысячелетия до н. э. махлиев в районах Центрального Кавказа дают определенные основания предположить, что этноним «махли» античных источников является, искаженной формой названия малхи и перед нами один из многих примеров изменения термина в другой языковой среде вследствие метатезы малхи//махли. Вероятно, нахский этноним малхи попал в античную литературу через абхазскую, адыгскую или ираноязычную (сарматскую) среду уже в измененной форме − махли. Сказанное подкрепляется и предполагаемой нахской этимологией упоминаемого Лукианом имени махлийского (малхийского) царя − Адирмах. В научной литературе уже сложилось обоснованное мнение, что большинство имен, упоминаемых Лукианом в «Токсарисе» (например, таких как Эвбиот, Левканор, Арсаком, Мазея, Мастира и др.), не вымышлены254. 250 Яйленко В.П. Женщины, Афродита и жрица Спартокидов в новых боспорских над- писях // Женщина в античном мире. М., 1995. С. 208. 251 Виноградов Ю.Г. Задачи изучения античных нумизматических материалов в древ- ностях Северного Кавказа // Античная цивилизация и варварский мир (тезисы докладов V археологического семинара). Новочеркасск, 1996. С. 27. 252 Малышев А.А. Особенности распространения античного импорта в Прикубанье (по данным античной керамики VI–I вв. до н. э. // Античная цивилизация и варварский мир (тезисы докладов V археологического семинара). Новочеркасск, 1996. С. 10–11. 253 Ср. данное сообщение Клавдия Элиана с упомянутыми выше абхазскими сказания- ми о войнах между абхазскими нартами и малхами на почве похищения невест. 254 Виноградов В.Б. Назревшие проблемы изучения роли плоскостной и степной зон 86 Глава I. Нахские племена Центрального Кавказа (I тыс. до н.э.) В нахских языках имя Адирмах распадается на следующие компоненты255: Ά-ДИР-МА-Х: Ά − сила, мощь, величие (ср. вайнахское собственное имя Ата//Анта – величественный, селение и реку Андар – буквально величавая, сильная256; дир//дар − обладающий, сущий, являющий (ср. собственное имя Адаркье, (Ά-ДАР-КЬЕ), где кье − сын, то есть буквально − сын, обладающий силой (величием257); ма − солнце; х − нахский «суффикс лица, образующий слова со значением принадлежности к местности, к профессиональной или иной общности людей258» (например, Несарх, Мартанх и др.259). Следовательно, имя Адирмах в нахских языках буквально означает обладатель мощи солнца, т.е. правитель страны малхов (нахов) олицетворялся с верхов- ным богом солнца − Малхом260. Как известно, подобное отождествление царя с образом верховного бога характерно почти для всех древних государств Востока. Например, имя царя Навуходоносора (правильная форма – Набу-кудурри- усур) означает «бог Набу, охрани мои границы»; хеттский царь Мурсили II идентифицирует себя с солнцем («я, солнце, великий царь страны Хаты»); из титулатур царей малоазиатских мушков в Х в. до н. э. также явствует, что они отождествляются с божеством солнца и др. Думается, что все вышеизложенное дает достаточно оснований для следующего заключения: в I тысячелетии до н. э. абхазам, адыгам и ираноязычным племенам в этнокультурной истории центральной части Северного Кавказа // Этнокультурные про- блемы бронзового в. Северного Кавказа. Орджоникидзе, 1985. С. 83; Гаглойти Ю.С. Ала- ны и вопросы этногенеза осетин. Тбилиси, 1967. С. 49; Смирнов К.Ф. Сарматы и утверж- дение их политического господства в Скифии. М., 1984. С. 118. 255 Автор выражает признательность ингушскому поэту и языковеду А.Т. Хашагульго- ву за помощь. 256 См. также: Дешериев Ю.Д. Сравнительно-историческая грамматика нахских язы- ков... С. 85. Ю.Д. Дешериев сопоставляет нахское нахское «‘А» с именем урартского божества Ά, которому поклонялись в области Άза. Область Άза занимала значительную часть обшир- ной Араратской равнины, от области Аргиштихинили на левом берегу Аракса на юго-за- паде вплоть до районов Тейшебаини и Эребуни-Аринберда на северо-востоке (Арутюнян Н.В. Топонимика Урарту. Ереван, 1985. С. 7, 13). 257 Сопоставительный анализ нахского «дар» с индоевропейским «дар» см.: Вагапов Я.С. Вайнахи и сарматы. Грозный, 1990. С. 111–117. 258 Вагапов Я.С. Проблема происхождения нахского этноса... С. 440. 259 В родственном нахским урартском языке специалисты выделяют хи/е, как притя- жательный суффикс в именах, отчествах, племенных и географических названиях, как суффикс принадлежности в урартских племенных названиях (Мещанинов И.И. Анноти- рованный словарь урартского (биайнского) языка. Л., 1978. С. 127). 260 При этом, конечно, следует оговорить, что нет уверенности в полной правомер- ности предлагаемой этимологии имени Адирмах, однако такое совпадение кажется не случайным. Махли античных источников 87 нахи были известны под названием малхи (малх-уз, матх-уз, марх-уз), или махли – по имени верховного бога нахов Малх (Бог солнца). Через абхазские (или адыг- ские, или ираноязычные) племена это имя было известно и античным авторам в форме махли (< малхи). Здесь следует обратить внимание на два важных мо- мента. Во-первых, по тем данным, которые мы имеем и на основании которых можем делать выводы, территория, занимаемая малхами//махлами, фактически совпадает с местами локализации нахаматеан армянского географа и кавкасиани Леонти Мровели. Во-вторых, существование общенахского верховного бога Малх в его развитой форме относится к середине и второй половине I тысячелетия до н. э. Таким образом, по данным письменных источников (античных, армянских и грузинских) в I тысячелетии до н. э. нахские племена проживали на всей территории Центрального Кавказа, включая южную и северную части Главного Каказского хребта – от верховья рек Кубань и Ингури на западе до подножья Андийского Хребта и верховья реки Алазани на востоке. На юге граница расселения нахов совпадала с границей Азиатской Сарматии, проходившей с запада на восток по Эгрисскому и Рачинскому хребтам, по северной окраине Лихского хребта, а далее – на юго-восток, по линии Жинвали – Тианети – Квел- Даба. Довольно сложно определить северные пределы, но, видимо, они доходили до степных районов Предкавказья. Безусловно, отмеченные границы проживания нахских племен не были фиксированными и зависели от изменчивой военно- политической обстановки, к тому же речь, разумеется, идет только об основных географических ориентирах, в целом принятых в современной науке. В I тысячелетии до н. э. вайнахи были известны соседям под различными именами. Древние абхазы, адыги и ираноязычне племена называли этот народ малхи//махли – по имени его верховного бога, а в античной литературе это наименование трансформировалось в махли; в «Ашхарацуйце» нахи упоминаются под их самоназванием нахаматеанк, в древнегрузинском источнике – кавкасиани и дурдзук. Ситуация, когда один народ известен под несколькими этническими именами, данными ему соседями, является довольно характерной, и примеров тому множество, особенно среди кавказских народов261. Это объясняется, как разнородностью источников, их использующих, так и языковой и этнической мозаичностью населения древнего Кавказа. Почти полное совпадение сообщений разных, независимых друг от друга, источников о проживании древних вайнахов в I тысячелетии до н. э. на всей территории южной и северной частей Центрального Кавказа, как будто, оставляет мало места для сомнений. И все же абсолютная уверенность в нашей правоте могла бы показаться преждевременной, не будь у нас под рукой других веских доказательств, подтверждающих все сказанное выше, каковыми являются топонимика, язык, антропология, археология и фольклор, и речь о которых пойдет в следующей главе. 261 См.: Марр Н.Я. Кавказские племенные названия и их местные параллели...