5. Основа исторической концепции Леонти Мровели. В ряду представителей древней письменной исторической традиции, считавшей предков грузин пришлыми на Кавказ, особняком стоит концепция древнегрузинского историка Леонти Мровели. Труд Леонти Мровели «Жизнь картлийских царей» занимает особое место среди других произведений древних авторов тем, что в нем впервые выдвинута концепция об автохтонном происхождении грузин (картвелов и мегрелов) и уникальная, до сих пор не разгаданная идея о едином происхождении народов Кавказа. Свое повествование Леонти Мровели начинает с перечня народов, происходящих от одного предка – Таргамоса: «Прежде всего упомянем, что у армян и картлийцев и ранов и моваканов и эров и леков и мегрелов и кавкасианов - у всех [этих народов] был единый отец по имени Таргамос. Сей Таргамос был сыном Таршиса, внуком Иафета - сына Ноева. Был тот Таргамос героем. По разделении языков, когда воздвигали башню Вавилонову, различились и рассеялись оттуда языки по всему свету. Пришел Таргамос со всем племенем своим и утвердился между двумя недоступными человеку горами – Араратом и Масисом. … Среди сынов его отличились восемь братьев, герои многосильные и славные, которых звали так: первого – Гаос, второго – Картлос, третьего – Бардос, четвертого – Мовакан, пятого – Лек, шестого – Эрос, седьмого – Кавкас, восьмого – Эгрос. И были эти братья героями. Но лучшим из героев тех был Гаос, ибо подобного ему ни телом, ни мощью и мужеством не было ни до потопа, ни после него. … И над семью этими братьями своими был повелителем и владыкой Гаос. Все они находились во власти Гаоса». [Мровели Леонти. С. 21, 22.] Весьма необычной считается также сконструированная грузинским историком этническая «иерархия» народов Кавказа, возглавляемая армянским этнархом Гаосом (hАйк, Haiq). Леонти Мровели «с первых строк своего сочинения излагает историю Грузии и Кавказа в целом, под «эгидой» армянского этнарха и его «потомства». [Цулая Г.В. Историческая концепция грузинского историка XI в. Леонтия Мровели... С. 178.] Гаос (hАйк) стоит на вершине генеалогического древа кавказских народов, он является царем, а все остальные кавказские народы находятся в его, повелителя и владыки Гаоса, власти и покорны ему. Именно Гаосу приписывется и решающая роль в совместной битве кавказцев против их общего врага Неброта (библ. Нимрод, Нимврод). [Мровели Леонти. С. 22–23.] Данное обстоятельство стало для исследователей поводом «аттестовать» Мровели как историка с ярко выраженной «армянофильской» тенденцией. Выяснению истоков исторической концепции Мровели, а также причин его «армянофильства» посвящено множество работ, и по этой теме собран обширный материал. В 1966 г. по данной проблеме даже была проведена специальная дискуссия в Институте истории, археологии и этнографии им. И.А. Джавахишвили АН ГССР (Тбилиси). [К вопросу об исторической концепции Леонти Мровели (материалы дискуссии) // Вестник (Мацне). № 3. Тбилиси, 1968.] Однако эти вопросы до сих пор остаются неразрешенными. В самом деле, затруднительно найти причины, побудившие Леонти Мровели признать за армянским этносом первородство и приоритет среди кавказских народов. В некотором смысле такая позиция автора вступает в противоречие и с самой целью его сочинения, заключающейся, по мнению ученых (Г.А. Меликишвили, Н.Ю. Ломоури, З.Ш. Дидебулидзе и др.), в том, чтобы показать главенствующую роль на Кавказе именно грузин. Но учитывая, что сама идея об общем происхождении кавказских народов – не плод выдумки самого Мровели, поскольку, «как и всякий летописец-хронист, он не мог измышлять описываемые им факты», [Цулая Г.В. Указ. соч. С. 178.] исследователи стремились выявить истоки концепции Леонти Мровели и его т.н. армянофильской тенденции в использованных им источниках или в тех периодах истории армянского народа, когда Армения играла главенствующую роль в исторических судьбах народов Южного Кавказа. При построении генеалогического древа кавказских народов Мровели, несомненно, опирается на известную схему библейской всемирной генеалогии – «Таблицу народов», [«Таблица народов» представляет часть т.н. «Жреческого кодекса» – литературно-исторического памятника V в. до н.э. – и перечисляет известные в то время иудеям народы, представляя их в виде родословного древа мнимых потомков трех сыновей Ноя – Шема (Сима), Хама и Йефета (Яфета). Имя каждого из этих «потомков» является названием какого-либо племени, народа или страны, а «родственные» связи между ними установлены по политическим признакам. Политические условия указывают на начало VI в. до н э. как на время созидания «таблицы» (Дьяконов И.М. АВИИУ, ВДИ, IV, 86, примеч. 1).] согласно которой, после всемирного потопа человечество ведет свой род от трех сыновей Ноя – Сима, Хама и Яфета; также он использовал «Хронику» Ипполита – в ее древнеармянской версии VII в., и «Историю Армении» Мовсеса Хоренаци, в которой зафиксировано генеалогическое древо армянского народа. Вместе с тем, сравнительный анализ источников выявляет ряд существенных расхождений, которые ставят под сомнение непосредственную зависимость труда Леонти Мровели от названных источников. Исследователи отмечают уверенность грузинского летописца в том, что упоминаемые им кавказские народы происходят от одного отца – Таргамоса, и эта уверенность не могла быть продиктована ни одним из вышеперечисленных источников, так как в них ничего об этом не говорится. [Кекелидзе К.С. Литературные источники Леонти Мровели // Вестник Тбилисского ун-та. Тбилиси, 1923. С. 33 и след.); Его же: Этюды по истории древнегрузинской литературы (на груз. яз.) Тбилиси, 1945. Т. 1. С. 100; Цулая Г.В. Историческая концепция грузинского историка XI в. Леонтия Мровели… С. 182.] Как справедливо отмечает Г.В. Цулая, если Леонти Мровели и пользовался указанными источниками, то опосредованно, заимствовав в них популярную в раннем средневековье схему построения генеалогического древа народов, но при этом наполнив ее иным содержанием – бытовавшими в то время местными преданиями (скорее всего, устными) о происхождении кавказских народов. [Цулая Г.В. Указ. соч. С. 183.] Не дали положительного результата и попытки некоторых ученых связать признание приоритета армянского этноса с теми или иными периодами истории армянского народа. Так, некоторыми историками было выдвинуто предположение, что «армянофильская» тенденция Леонти Мровели базируется на преемственности между феодальной Грузией и Армянским царством Багратидов, после падения которого политическими гегемонами на Кавказе, наследниками Гаоса (hАоса) и его потомков должны были стать Картлос и его потомки. [К вопросу об исторической концепции Леонти Мровели (материалы дискуссии). С. 320–321.] Однако эта гипотеза была подвергнута убедительной критике со стороны большинства исследователей. [Там же.] С мнением о преемственности феодальной Грузии с Армянским царством Багратидов трудно согласиться хотя бы потому, что весьма сомнителен сам тезис о политической гегемонии Багратидской Армении на Кавказе в ХI в., ибо, как хорошо известно, эту роль у Армении успешно оспаривала Абхазия. С Х в. политическая гегемония перешла к Абхазии, что в конечном итоге и привело к созданию объединенного государства закавказских народов под эгидой Абхазского царства. Таким образом, идея преемственности политического главенства на Кавказе в ХI в., согласно реально существовавшей в то время этнополитической ситуации, должна была исходить от Абхазии, и по сему от Леонти Мровели следовало ожидать скорее не «армянофильство», а «абхазофильство». Но этого не наблюдается, более того – в генеалогической таблице Мровели вообще отсутствуют абхазы, что, конечно, уже само по себе парадоксально для автора ХI в., тем более грузинского. Можно было бы согласиться с тем, что «армянофильство» грузинского историка является продуктом ХI в., в том случае, если бы «армянофильская» тенденция прослеживалась во всем произведении. Но, признание за армянским этносом приоритета в историческом развитии народов Кавказа в сочинении Леонти Мровели ограничено хронологически, соответствует лишь начальному этапу истории, т.н. мифологической эпохе кавказских народов, при описании же последующих периодов звучат далеко не армянофильские нотки, а наоборот – армянофобские. [Цулая Г.В. Указ. соч. С. 185–186.] Поиск причин, которые привели к признанию приоритета за армянским этносом на начальном этапе истории кавказских народов, вновь заводит в тупик, ибо главенство армян на начальном этапе истории не может быть подтверждено никакими известными нам историческими данными. Первое упоминание Армении появляется в знаменитой Бехистунской надписи персидского царя Дария I, датируемой концом VI в. до н.э. (520 г.). К этому времени относится и возникновение первых армянских государственных образований. Однако эти государства были не столь сильны, чтобы оказывать на соседние страны сколько-нибудь значительное политическое влияние, которое могло бы послужить причиной возникновения впоследствии идеи о главенствующей роли армянского этноса среди кавказских народов. Кроме того, с VI по II вв. до н.э. Армения сама находилась в зависимости от крупных соседних держав: в VI в. до н.э. она входила в состав Мидии, затем – в состав Ахеменидской империи, а после разгрома последней Александром Македонским оказалась в зависимости от образовавшегося Селевкидского царства. Возвышение Армении начинается с первой половины II в. до н.э., а в I в. до н.э., при царе Тигране II Великом, когда создается мощная армянская империя, охватывающая значительную часть Передней Азии. Можно было бы ожидать, что истоки армянофильства Леонти Мровели восходят именно к этому периоду истории, когда Армения представляла собой одну из могущественнейших держав и в сфере ее влияния находились сопредельные страны и народы. Однако нет никаких оснований для такого утверждения – Армянская империя Арташидов вообще не упоминается в сочинении Леонти Мровели. В сообщениях грузинского хрониста при описании этого периода прослеживается не столько проармянские, сколько антиармянские настроения. Картлийские правители изображаются героическими защитниками Картли, пытающимися освободиться от Армении, и противопоставляются армянским царям, что для историка, аттестованного как армянофила, выглядит более чем странно80. [Мровели Леонти. С. 28; Цулая Г.В. Указ. соч. С. 185.] При анализе т.н. армянофильской тенденции, как и исторической концепции Леонти Мровели в целом, главным упущением исследователей стала попытка выявить истоки этой концепции исключительно в истории Армении и Грузии и армяно-грузинских взаимоотношений того или иного исторического периода, тем самым неоправданно ограничив рамки разысканий. Между тем причины признания приоритета за армянским этносом на начальном этапе истории народов Кавказа («армянофильства») и разгадка самой концепции Леонти Мровели об общем происхождении народов Кавказа, лежат, как мне представляется, в другой плоскости и требуют иного подхода. Согласно Хронике Леонти Мровели, после Вавилонского столпотворения и расселения племен «…пришел Таргамос со всем племенем своим и утвердился между двумя недоступными человеку горами – Араратом и Масисом …Но не вмещали их земли Арарата и Масиса, и поделил Таргамос земли и племена свои между восемью этими героями: половиной племен и лучшей половиной земли своей наделил он Гаоса, затем семерым отвел долю каждому по достоинству… И над семью этими братьями своими был повелителем и владыкой Гаос». [Мровели Леонти. С. 21.] То есть, первоначальным местом проживания, прародиной перечисляемых кавказских народов является Араратская долина и близлежащие области, откуда эти народы затем расселились, получив наделы земли от своего мифического предка Таргамоса. Здесь же, у подножья горы Арарат, происходит решающая победоносная битва кавказских народов (таргамосиан) во главе с Гаосом против их поработителя Неброта (Нимрода). Сообщение Леонти Мровели совпадает с аналогичным сообщением армянского историка V в. Мовсеса Хоренаци о происхождении и начальном этапе истории армян, в связи с чем исследователями высказано мнение, что Леонти Мровели это предание всецело заимствовал у Мовсеса Хоренаци (К.П. Патканов, К.С. Кекелидзе и др.). Но все же при несомненной схожести сообщении обоих историков, исследователи выявляют в них и различия, ставящие под сомнение факт заимствования. Так, у Мовсеса Хоренаци царем вавилонян является Бэл, а у Леонти Мровели – Неброт (тот же Бэл); [Кстати, на тождество Бэла и Неброта указал еще в ХII в. автор перевода «Картлис цховреба» на армянский язык.] у Мовсеса Хоренаци битва с вавилонянами происходит возле озера Ван, а у Леонти Мровели – у подножья горы Арарат; у Мовсеса Хоренаци армянский этнарх hАйк борется против Бэла (Неброта) единолично, а у Леонти Мровели – в союзе с народами Кавказа. [Мовсес Хоренаци. I, 11; Мровели Леонти. С. 22–23; См. также: Цулая Г.В. Историческая концепция грузинского историка XI в. Леонтия Мровели… С. 182; Мусхелишвили Д.Л. К вопросу о связях центрального Закавказья с Передним Востоком в раннеантичную эпоху... С. 28.] В пылу полемики о том, заимствован ли текст грузинского автора у Мовсеса Хоренаци или нет, кстати, продолжающейся в научной литературе до сих пор, исследователи, кажется, упускают главное, а именно то, что в обоих случаях речь идет, с незначительными различиями, об одних и тех же событиях и об одном и том же историческом периоде – периоде Урартского царства. Вряд ли могут возникнуть какие-либо сомнения в том, что в сообщениях Мовсеса Хоренаци и Леонти Мровели о битве сыновей Таргома с вавилонским царем (Небротом у Леонтия Мровели, Бэлом у Мовсеса Хоренаци) отражены предания о многовековой борьбе Урарту с Ассирией и Вавилоном, о многократных военных нашествиях ассирийских и вавилонских царей на Урартское царство. [Неброт Леонти Мровели и Бэл (тот же Неброт) Мовсеса Хоренаци олицетворяют, как известно, Ассирию и Вавилон. У семитических народов – ассирийцев, вавилонян, халдеев и др., Бэл был богом солнца, владыкой неба и света, создателем мира и людей («Название Бэл, что значит владыка, давалось …также и царям»), и в рассказе Мовсеса Хоренаци отражена борьба Гаоса (hАйка) с Ассирией и Вавилонией, верховным богом которых был Бэл (Абегян М.Х. История древнеармянской литературы... С. 22). Неброт (Нимрод) – по ветхозаветным преданиям, первый после потопа царь на земле, основатель Вавилонского царства. У Леонти Мровели этим именем обозначаются вавилонские цари (Меликишвили Г.А. К истории древней Грузии... С. 36–37), а по мнению Д.Л. Мусхелишвили – вавилонский царь Навуходоносор II (Мусхелишвили Д.Л. Указ. соч. С. 27–28).] Следовательно, начальный этап истории упоминаемых Леонти Мровели кавказских народов восходит, скорее всего, к Урартскому царству. Как известно, с V в. до н.э. имя Урарту навсегда исчезает из исторического обихода (последний раз название Урарту встречается в надписи персидского царя Ксеркса), и на смену ему приходит и прочно устанавливается название Армения, охватывающее бывшую территорию Урарту. Собственно, история Армении является прямым продолжением истории не только протоармян, но и урартов, вошедших «чрезвычайно мощным в численном и культурном отношении компонентом в состав армянского народа», [Дьяконов И.М. Предыстория армянского народа... С. 239.] и фактически армянский народ становится правопреемником урартской истории и культуры. [См.: Еремян С. Т. К вопросу об этногенезе армян // Вопросы истории, 1952, № 7. С. 103–107; Бэнэцяну Влад. Некоторые вопросы этногенеза армян. ИФЖ. № 2. Ереван, 1961. С. 101–102; Тирацян Г. Урарту и Армения (К вопросу о преемственности материальной культуры) (на арм. яз.) // Вестник АН Арм. ССР. № 2. Ереван, 1968. С. 43–60.] В связи с этим античные авторы трактовали историю Армении как продолжение истории Урарту, называя последнюю Арменией, не говоря уже о раннесредневековых армянских и грузинских историках, которым не известно название Урарту и которые рассматривают урартский период как древний, начальный этап истории Армении. [Для Мовсеса Хоренаци, например, история Урарту и Армении неразрывна – это история одного и того же народа. Так, сообщая о периоде появления на исторической арене мидян, Мовсес Хоренаци пишет: «…Что действительно в то время существовало царство нашего народа, тому свидетель пророк Иеремия, который призывает на войну против Вавилона: «Созовите, говорит он, царство Араратское и воинство Асканазское!». Этим подтверждается существование в то время нашего царства» (Мовсес Хоренаци. I, 22).] Аналогичное наблюдается и в раннесредневековой грузинской литературе, где термины Арарат – библейское название Урарту, и Армения являются идентичными и равнозначными. [Барамидзе А.А. К уточнению одного сообщения в произведении Леонти Мровели // Источниковедческие разыскания. Тбилиси, 1972. С. 57.] Безусловно, в этом отношении не является исключением и Леонти Мровели, который, следуя раннесредневековой традиции, отождествляющей Урарту (Арарат) с Арменией, рассматривает историю Урарту и Армении как единое целое – как историю собственно Армении и армянского народа. В таком случае, казавшиеся необъяснимыми сообщения Леонти Мровели о начальном этапе истории кавказских народов (таргамосиан), проходившем под эгидой армянского этнарха Гаоса (hАоса), становятся ясными и логичными, ибо речь в них идет не об Армении и армянах, а об Урарту и урартах. Для понимания сути концепции Леонти Мровели большое значение имеет уверенность древнегрузинского историка в том, что территория Урарту является прародиной всех перечисляемых им народов – армян, грузин, ранов, моваканов, эров, леков, кавкасиан и мегрелов. Истоки общности происхождения этих народов Мровели возводит именно к Урарту, называя эту страну Арменией, которая, по его мнению (вернее, его источников) являлась первоначальным местом проживания всех этих народов, откуда они затем расселились по регионам Кавказа. Если рассмотреть данное утверждение не с точки зрения раннесредневековых историков, для которых Урарту есть Армения, а с позиции современных знаний о той эпохе, то есть, отделяя историю Урарту от истории собственно Армении, то становится очевидным, что урартский период является общим достоянием, начальным этапом истории всех перечисляемых грузинским историком кавказских народов. О значительном политическом и культурном влиянии Урартской державы на соседние народы, в частности кавказские, на заре их истории, об ее важной роли в становлении армянской и, в определенной степени, грузинской государственности говорить не нужно – это общеизвестно. Общий культурно-исторический субстрат урартов и в некоторой степени преемственность по праву делят с армянским народом и грузины. [Дьяконов И.М. Предыстория армянского народа. С. 239; Меликишвили Г.А. К истории древней Грузии. С. 116–117.] И нет ничего неожиданного в том, что начальный этап истории армян и грузин в изложении Леонти Мровели проходил под эгидой Урартского царства. Это соответствует той исторической действительности, которая известна нам к настоящему времени. Таким образом, появляются веские основания предполагать, что, по Леонти Мровели, главными в ряду перечисленных народов, сыгравших решающую роль на начальном этапе их истории, являются именно урарты, которых древнегрузинский историк называет армянами. Соответственно, генеалогическое древо кавказских народов возглавляет Гаос (hАйк), под именем которого объединяются урарты и армяне. Отсюда становится очевидным неправомерность аттестации Леонти Мровели как «армянофила», ибо если и можно бы было заподозрить нашего автора в каком-либо «этнофильстве» в сообщениях о начальном периоде истории кавказских народов, то следовало бы говорить скорее о «урартофильстве». Однако это исключается, и не только потому, что Леонти Мровели ничего не известно о существовании Урарту или Урартского царства, но и потому, что урартский период является общим для всех указанных им народов. Следовательно, говорить о той или иной «этнофильской» тенденции, проявляющейся у грузинского историка при описании ранних этапов истории кавказских народов, было бы неправомерно. Скорее всего, эта результат зависимости автора от тех источников, в которых он черпал свои сведения об описываемом периоде. Как отмечают исследователи, Леонти Мровели, «должно быть, покорно следовал несохранившемуся тексту по истории дохристианской Картли». [Цулая Г.В. Указ. соч. С. 181; Кекелидзе К.С. Литературные источники Леонти Мровели... С. 75.] Этим, вероятно, и следует объяснять «дурдзукофильство», проявляющееся у Леонти Мровели при описании событий середины и второй половины I тыс. до н.э., а также «осефильство» и «лекофильство», которое можно заметить в рассказе о событиях, имевших место начиная с рубежа новой эры. Видимо, то, что грузинский автор, следуя своим источникам, устным или письменным, выдвигает на первый план определенные народы, является отражением политической значимости этих народов в истории Кавказа в отдельные исторические периоды. Для раскрытия исторической концепции Леонти Мровели, следует рассмотреть, какие народы он объединяет по общности происхождения и территории их расселения. Потомками мифического Таргамоса, как мы уже знаем, являются армяне, грузины (картвелы), раны, моваканы, эры, леки, мегрелы, кавкасианы. Этническая принадлежность перечисленных народов известна хорошо: вслед за армянами и грузинскими народностями – картвелами и мегрелами, названы этнически родственные дагестанские народы – раны и моваканы, представлявшие собой ядро населения Кавказской Албании; за ними эры и леки, заселявшие восточный Кавказ (Дагестан); затем кавкасианы, т.е. нахи, занимавшие Центральный Кавказ. Таким образом, в генеалогическую таблицу Леонти Мровели входят армяне, грузины (картвелы, мегрелы), нахские и дагестанские (или албано-дагестанские) народы. В то же время в этой таблице нет народов западно-кавказской группы исконнокавказской языковой семьи – абхазов и адыгов. Если отсутствие в списке кавказских народов пришлых ираноязычных осетин и тюркоязычных карачаевцев, балкар, кумыков вполне объяснимо и не вызывает удивления, поскольку, согласно Леонти Мровели, к потомкам Таргамоса относятся лишь коренные народы Кавказа, первоначально населявшие Кавказ, [Считаю излишним комментировать попытки отдельных современных авторов (Мизиев И.М. Шаги к истокам этнической истории Центрального Кавказа... С. 43–44; Дзиццойты Ю.А. Нартовский эпос и Амираниани. Цхинвал, 2003. С. 187–188) искусственно включить в генеалогическую таблицу народов Кавказа Леонти Мровели ираноязычных осетин, тюркоязычных карачаевцев и балкарцев на основании произвольного подбора иранской или тюркской этимологии имени Таргамос, ввиду их очевидной несостоятельности.] то исключение из списка абхазов и адыгов (черкесов), представлявших одну из двух групп автохтонного населения Кавказа, выглядит довольно странно, особенно в произведении грузинского автора XI в., так как грузинской историографии того периода абхазы и адыги (джики, зихи) хорошо известны. Более того, Леонти Мровели в своем труде пользуется генеалогической схемой грузинского писателя и переводчика X в. Еквтиме Атонели, которая представлена в его версии сочинения Епифания Кипрского (конец IV – начало V вв.) «Diamerismos» и в которой в список народов мира вошли абхазы, зихи (адыги) и другие кавказские народы, которых нет в оригинальном тексте Епифания Кипрского. [Шамиладзе В.М. Об этногенетическом и этнокультурном единстве народов Кавказа...] Народы Западного Кавказа включены также и в список народностей, составленном анонимным грузинским автором ХIII в. [Кекелидзе К.С. Этюды по истории древнегрузинской литературы... С. 100, 168.] Кроме того, и сам Леонти Мровели, судя по всему, хорошо информирован об абхазах и в своей Хронике упоминает абхазов и егров отдельно, не смешивая их, четко отделяет Абхазию от Эгриси. [Мровели Леонти. С. 33.] Это не дает возможность согласиться с высказанным в научной литературе мнением, что отсутствие абхазов и адыгов в генеалогической схеме Леонти Мровели, возможно, связано с тем, что древнегрузинские племена поздно пришли на Кавказ и поэтому не могли ничего знать об этих народах, и сообщают лишь о тех, которые соседствовали с Картли. [Меликишвили Г.А. Указ. соч. С. 294.] Кроме того, древнегрузинский автор ХI в. не мог не знать о том, что в это время территория Эгриси входила в состав абхазского царства и называлась Абхазией, и именно в этой связи некоторые исследователи склонны предполагать, что в собирательном названии Эгрос подразумеваются абхазы. Однако и это мнение требует существенной корректировки. Согласно Леонти Мровели, каждому из народов, имена которых выводятся из названий этнополитических субрегионов, областей и племен Кавказа, мифическим предком Таргамосом выделяется соответствующая территория. [Цулая Г.В. Указ. соч. С. 175.] Нет надобности подробно останавливаться на выяснении мест локализации всех перечисленных народов – эти вопросы освещены во многих специальных исследованиях, где убедительно показано, что сведения Леонти Мровели о расселении народов, перечисленных в его генеалогической таблице, в основном достоверны и соответствуют современным представлениям об этнотерриториальной карте древнего Кавказа. Потомки Гаоса (hАоса) армяне занимают бывшую территорию Урартского царства, картвелы (грузины) – Картли, от Лихского хребта на западе до Эрети на востоке. Далее следуют народы, относящиеся к нахско-дагестанской языковой группе: ранам, или потомкам Бардоса, отводится правобережье Куры от Хунаракерта до слияния Куры с Араксом; моваканам – левобережье Куры; эрам – Эрети, территория между восточной границей Картли и Главным Кавказским хребтом; лекам – Дагестан; кавкасианам (нахам) – центральные районы Кавказа. Если территория проживания и этническая принадлежность вышеназванных народов определяется достаточно точно и не вызывает существенных возражений в научной литературе, то значение названия мегрел и эпонима Эгрос является спорным. Среди перечисленных народов – сыновей Таргамоса, в источнике указываются мегрелы, а название выделенной им территории выводится из имени Эгрос: «Эгросу же дал страну у берегов моря и наметил рубежи: на востоке – Горы Малые, ныне называемые Лихи; на западе – море; [на севере] – Малая река Хазарети, где примыкают горы Кавказские». [Мровели Леонти. С. 22.] Совершенно очевидно, что в приведенном отрывке воссоздана эпоха Абхазского царства и удел Эгроса соответствует территории раннесредневековой Абхазии, границы которой на востоке и юго-востоке доходили до Лихского хребта и реки Чорохи, а на северо-западе – до Никопсии. [Анчабадзе З.В. Из истории средневековой Абхазии. Тбилиси, 1959. С. 110–111.] Поэтому в исторической литературе принято считать, что под собирательным термином Эгриси подразумеваются абхазы и сваны, в чем, судя по территории, покрываемой названием Эгрос, вряд ли можно усомниться. Однако это обстоятельство не может служить основанием для причисления абхазов к народам, объединенным, по концепции Леонти Мровели, общностью происхождения, то есть, к потомкам мифического Таргамоса, так как в самом перечне народов они не названы. Впрочем, даже если принять во внимание озвученное выше мнение ученых, то и в этом случае вопрос останется открытым, ибо трудно будет объяснить причину того, что в список не вошли адыги (черкесы), представлявшие собой значительную часть кавказского этнического мира. Леонти Мровели важное значение придает одному из непременных признаков этнической общности – общности территории, в связи с чем уделяет пристальное внимание точности территориального определения каждого из перечисляемых народов, причем географическое размежевание тех или иных регионов Кавказа осуществляется в строгом соответствии с этническими границами. Как отмечает З.Ш. Дидебулидзе, «понятие общности территории у Леонтия Мровели всегда совпадает с понятием этнической общности, возникновение же новой этнической общности, связанное с процессами интеграции, вызывает перекройку прежних территориальных границ». [Дидебулидзе З.Ш. Хроника Леонти Мровели как источник для изучения некоторых вопросов этногенеза северокавказских народов... С. 91.] Однако при определении границ Эгроса этот принцип нарушается. Как видно из приведенного выше отрывка, в данном случае граница этнической общности не совпадает с территориальной общностью не только потому, что термин Эгрос, в отличие от других эпонимов, имеющих конкретное этническое значение, употребляется в собирательном смысле и включает в себя помимо мегрелов и сванов этнически не родственных им (мегрелам и сванам) абхазов, составляя в этот отношении исключение, но также и потому, что вне пределов удела Эгроса остается та часть мегрелов (мегрело-лазов), которая проживала в Юго-Восточном Причерноморье, к югу от нижнего течения реки Чорохи. И поэтому, конечно, ученые вполне правомерно полагают, что у Леонти Мровели «этноним мегрелы не коррелирует с эпонимом Эгрос». [Цулая Г.В. Историческая концепция грузинского историка XI в. Леонтия Мровели… С. 180.] Но на вопрос о том, какой народ подразумевается под этнонимом мегрелы и эпонимом Эгрос, удовлетворительного ответа среди исследователей нет. К.С. Кекелидзе этноним мегрелы отождествляет, с одной стороны, с названными в «Хронике» Ипполита корзенами, тибаренами, халибами, моссиниками, которых в грузинской историографии принято считать мегрело-чанскими племенами, с другой – с егерацик древнеармянской версии той же «Хроники». [Кекелидзе К.С. Идея братства закавказских народов по генеалогической схеме грузинского историка XI в. Леонти Мровели // Этюды по истории древнегрузинской литературы. Т.I. Тбилиси, 1945. С. 98–99; Его же: Вопросы классификации и географического распределения народов в древнегрузинской литературе // Этюды по истории древнегрузинской литературы. Т. I. Тбилиси, 1945. С. 178.] Г.В. Цулая ставит под сомнение эту предположение, считая, что под термином егерацик (Егерк) в древнеармянских источниках, возможно, «имеется в виду та часть мегрело-чанов, территория расселения которой составляла удел Эгроса – Эгриси с центром в Бедиа». [Цулая Г.В. Указ. соч. 183.] По мнению ученого, под этнонимом мегрелы у Леонти Мровели подразумеваются мегрело-чанские племена Юго-Восточного Причерноморья, то есть те же тибарены, корзены, халибы, моссиники, а термины Эгрос и егерацик армянской версии «Хроники» Ипполита связаны с теми западнокартвельскими племенами, центром земель которых Мровели считал город «Эгриси, ныне именуемый Бедиа». [Там же. С. 180.] Термин мегрел Леонти Мровели, вне всякого сомнения, следует отождествлять с древнеармянским егерацик (Егерк), однако отмеченные выше разночтения, допущенные исследователями при определении территории Егерк (егерацик) армянских источников, вызывают удивление, ибо территория эта определяется достаточно четко. В армянских источниках термин Егерк (егерацик) употребляется в двух смыслах – узком и собирательном, поэтому, для выяснения его содержания в каждом конкретном случае следует исходить из контекста. Так, автор «Ашхарацуйца», перечисляя пятнадцать областей Великой Армении, указывает, что область Тайк (Тао) на западе граничит с Егерией («На западе Тайк граничит с Егерией»). [Ашхарацуйц. С. 37.] В данном сообщении, как отмечает Н. Адонц, «термин Егерия употребляется в Географии в широком смысле, и означает все восточное побережье от Абхазии вплоть до Трапезунта». [Адонц Н.Г. Армения в эпоху Юстиниана... С. 26.] В другом месте, уже при описании области Тайк, армянский географ свидетельствует, что «река Вох (Чорохи. – Г. Г.), которая течет из Спера, проходя около крепости Тухарк, направляется в [область] Клардж, а оттуда протекает через области Егр, Нигал, Мруз и Мрит и впадает в Понтийское море». [Ашхарацуйц. С. 37; Названия упоминаемых областей Нигаль, Мрул и Мрит соответствуют названиям притоков Чорохи: Нигаль – эта река Мургул, впадающая в Чорохи ниже Артвина; Мрут – Марат; Мрул – Имер-Хеви (Мерули).] Область Егр занимала территорию от низовьев Чорохи до северного отрога Пархарских гор и от устья Имер-Хеви до Черного моря. [Адонц Н.Г. Указ. соч. С. 26; Еремян С.Т. Царство Великой Армении в IV в. (карта). Ереван, 1979 (на арм. яз.).] Термин Егр (Егерия) в узком смысле, для обозначении области Егр в низовьях Чорохи, употребляют и другие раннесредневековые армянские авторы. Так, Мовсес Хоренаци, повествуя о походе армянского царя Валаршака (I в. до н.э.) [Мовсес Хоренаци считает Валаршака жившим во II в. до н.э. В действительности Валаршак – это первый Парфянский Аршакид на армянском троне, который начал править Арменией в середине I в. до н.э.] в области, лежавшие северо-западнее Армении, в частности, сообщает: «Действуя таким образом [Валаршак] упорядочивает земли Мажака, понтийцев и егеров и направляется на север, через подножья Пархарских гор, через Тайк…». [Мовсес Хоренаци. II, 6.] Отсюда следует, что область Егр находится юго-западнее Тайка, на левобережье Чорохи. Именно эту область имеет в виду и Ованнес Драсханакертци в сообщении о деятельности армянского католикоса Мовсеса Еливардеци (574–604 гг.) о том, что в 599 г. «сей Мовсес рукоположил, согласно принятому прежде порядку, архиепископом наханга Вирк (Картли), Гугарка и Егерской иерея кафедрального собора – Кюриона». [Ованес Драсханакертци. XVI.] Как известно, армянской церкви подчинялись церкви только Восточного Закавказья, в том числе и грузинская до ее отпадения от армянской и признания в начале VII в. догматов халкедонского собора, в то время как Западное Закавказье (Абхазия, Егерия) находилось в лоне византийской церкви и подчинялось константинопольскому (византийскому) патриарху. Поэтому, естественно, армянский католикос никак не мог назначать егрисских (лазских) архиепископов. В данном сообщении Ованеса Драсханакертци, речь, несомненно, идет об области Егр в низовьях Чорохи, которая в церковном отношении подчинялась армянской церкви. Область Егр в долине Чорохи была известна также и источникам, которыми пользовался Леонти Мровели. Описывая войну Картлийского царя Парнаваза (конец IV – начало III вв. до н.э.) с Сабердзнети (Греция), т.е. с Понтийским царством, Леонти Мровели сообщает, что «земли к югу от реки Эгрисцкали остались за греками». [Мровели Леонти. С. 30.] В научной литературе Эгрисцкали процитированного текста традиционно принято отождествлять с Ингур, а чаще с Галидзгой. Однако это входит в противоречие не только со сведениями Леонти Мровели, но и с этнополитической ситуацией в регионе того времени. Картлийский царь Парнаваз, поднявший восстание против Азо, разбив войска последнего, совершил набег на северо-восточную часть Малой Азии и вторгся в пределы Понтийского царства – Андзиадзору, а затем возвратился в Мцхету через области Эклеци (греч. Акилисена) и Кларджети. [Картлис цховреба. С. 35; Мровели Леонти. С. 30.] Леонти Мровели сообщает, что в результате этого похода Парнаваз присоединил к Картлийскому царству Кларджети, «но земли к югу от реки Эгрисцкали остались за греками» (т.е. в составе Понтийского царства) [Картлис цховреба. С. 35.]. В данном случае источник дает столь четкие ориентиры, что совершенно исключается иное отождествление Эгрисцкали, кроме как с рекой Чорох. Согласно новейшим исследованиям, северные рубежи Понтийского царства в III–II вв. до н.э. доходили до нижнего течения Чорохи, где Понтийское царство граничило с Колхидой (Эгриси грузинских источников). Следовательно информация Леонти Мровели о том, что земли к югу от нижнего течения Чорохи («земли ниже Эгрисцкали») в III в. до н.э. остались в пределах Понтийского царства, полностью соответствует историческим реалиям того времени, т.е. в данном контексте под Эгрисцкали Леонти Мровели разумеет нижнее течение реки Чорохи, служившее границей между Понтийским царством (Саберзнети) и Эгриси (Колхидой). Это подтверждается и тем, что далее, в том же отрывке, Леонти Мровели говорит о выделении Парнавазом эгрисскому правителю Куджи земли именно от Эгрисцкали до Риони: «И дал он (Парнаваз. – Г. Г.) Куджи земли между Эгрисцкали и Риони, от моря до гор. В этой [местности] и находятся Эгриси и Сванети. И назначил [Парнаваз] его там эриставом». [Там же.] Согласно Леонти Мровели, Куджи (царь Колхиды в начале III в. до н.э.) находился в зависимости от Парнаваза. Но, как известно, зависимость Колхиды (Егр) от Картлийского царства в III – I вв. до н.э. исключается. В сообщении Леонти Мровели о признании правителем Эгриси в качестве своего владыки царя Парнаваза и о назначении Куджи эриставом Эгриси (Колхиды), как уже выявлено в научной литературе, проявляется общая тенденция, отвечающая концепции грузинского историка, согласно которому Картлийские цари издревле играли главенствующую роль. [Ломоури Н.Ю. К вопросу о методике использования некоторых античных и грузинских источников по истории древней Грузии // Источниковедческие разыскания. Тбилиси, 1982. С. 58–59.] Нас в данном случае интересуют не взаимоотношения правителей Колхиды и Картли, а географические ориентиры, сообщаемые грузинским автором. Вряд ли у непредвзятого исследователя могут возникнуть сомнения в том, что и в этом случае термин Эгрисцкали в источнике употребляется для обозначения реки Чорохи, в отличие от позднего Эгрисцкали, идентичного реке Ингур. Существующее в научных кругах мнение о том, что Эгрисцкали вышеприведенного отрывка следует отождествлять с рекой Ингури (или Галидзга) и речь якобы идет о землях между Риони и Ингури (или Галидзга), является не чем иным, как просто недоразумением. Помимо всего прочего, неправомерность такой интерпретации заключается в том, что в этом случае за пределами Колхиды (Егерии), владения Куджи, в III в. до н.э. оказываются земли между Чорохи и Риони, т.е. основная часть Колхиды того времени. Видимо, исследователей, отождествляющих Эгрисцкали рассматриваемого отрывка с рекой Ингури или с Галидзгой, вводит в заблуждение приписка к данному тексту, в которой говорится о строительстве Куджем крепости Годжи (древ. Археополис), которая была расположена западнее реки Риони. Но, возможно, строительство крепости Годжи (Цихе-Годжи) связывается с Куджем по той простой причине, что, тому или иному историческому деятелю Леонти Мровели, обычно, приписывает какое-либо деяние, обычно – основание какого-нибудь города, крепости и т.д. [В армянском переводе «Картлис цховреба» Куджи строит крепость, названную его именем: «И Куджи построил крепость Куджи» (Древнеармянский перевод грузинских исторических хроник... С. 34). Учитывая, что армянский текст «Картлис цховреба» является наиболее древним, нельзя исключать, что приписываемое эгрисскому царю Куджи строительство Цихе-Годжи (Археополис) является поздней вставкой в грузинский текст источника.] Однако более вероятным представляется, что перед нами наслоение сведений, отражающих различные временные отрезки, что характерно для хроники Леонти Мровели. Как отмечают исследователи, в летописи грузинского автора исторически обоснованно выделяются несколько этапов этнической истории Кавказа. Древнюю карту расселения кавказских племен, основанную на тех или иных достоверных источниках (устных или письменных), Леонти Мровели осмысливает в соответствии с этнополитической картой раннего средневековья и во многих случаях раннесредневековую ситуацию проецирует на более древнюю эпоху. [Дидебулидзе З.Ш. Указ. соч. С. 93; Цулая Г.В. Указ. соч. С. 181] В связи с этим обращает на себя внимание тот факт, что очерчиваемые в хронике Леонти Мровели пределы владения Куджи – от Чорохи (Эгрисцкали) на юге до Риони (Цихе-Годжи) на северо-западе, совпадают с границей Лазики V в. н.э. По «Ашхарацуйцу», граница между Абхазией и Егр (Лазика) в V–VI вв. н.э. проходила по реке Техури, до ее впадения в Риони, далее по нижнему течению Риони до Черного моря, [Гумба Г.Д. К вопросу идентификации реки Эгрис-Цкали… С. 48.] а крепость Цихе-Годжи находилась на левом берегу Техури, в предгорьях Эгрисского хребта. Следовательно, рассматриваемый отрывок отражает этнополитическую ситуацию V–VI вв. н.э., когда граница Лазского (Эгрисского) царства на северо-западе доходила до реки Техури и нижнего течения Риони. По-видимому, эту этнополитическую ситуацию, отражающую раннесредневековый период, Леонти Мровели и проецирует на более раннюю эпоху. Таким образом, при описании Эгриси в хронике Леонти Мровели довольно отчетливо выявляются три слоя: первый – это IV–III вв. до н.э., когда существовала область Эгриси (Егр) в долине реки Чорохи (Эгрисцкали); второй – V–VI вв. н.э., период Лазского (Эгрисского) царства, границы которого охватывали территорию от Чорохи на юго-востоке до реки Техури и нижнего течения Риони на северо-западе; третий – эпоха Абхазского царства (VIII–ХII вв. н. э.). Все вышеизложенное дает достаточно веские основания полагать, что в хронике Леонти Мровели при воссоздании раннего этапа истории Эгриси под этнонимом мегрелы, производным, как известно, от егр//агр (Егерия), подразумевается население вышеуказанной области Егерия в долине Чорохи, что соответствует Егр армянских источников, и в том числе егерацик древнеармянской версии «Хроники» Ипполита. Следовательно, у Леонти Мровели этноним мегрелы не коррелирует с эпонимом Эгрос не потому, что под мегрелами подразумеваются халибы, корзены, моссиники и тибарены, мегрело-чанская принадлежность которых, кстати, весьма сомнительна, а под Эгросом – современная Западная Грузия, как это предполагает Г.В. Цулая, а потому, что эти термины воспроизводят хронологически различные периоды. Эпоним Эгрос отражает эпоху Абхазского царства, т.е. этнополитическую обстановку раннего средневековья, а этноним мегрелы воспроизводит ситуацию более древнего периода, когда термин Егерия обозначал выше обозначенную область в долине Чорохи (Эгрисцкали). В хронике Леонти Мровели такое соотношение этнонима и эпонима не является исключением. Так, в перечне народов Кавказской Албании потомков (сыновей) Таргамоса, грузинский историк называет ранов, а название выделенной им территории выводит уже из эпонима Барда (Бардос). [Мровели Леонти. С. 22.] В первом случае сведения Мровели основываются на древней традиции, согласно которой, Ран являлся родоначальником албан. Легенда об этом зафиксирована в «Истории Армении» Мовсеса Хоренаци и в «Истории страны Алуанк» Мовсеса Каланкатваци. Появление термина Бардос (Барда) для обозначении территории Ран (Арран) связано с тем, что в начале VI в. резиденция Албанского марзпанства была перенесена Сасанидами из Дербента в город Барда (Партав) на правобережье Куры, построенный при шахиншахе Каваде I (488–531). С того времени в раннесредневековых источниках Арран (Ран) стал часто называться страной Бардаа, по названию столицы Барда, что и отражено у Леонти Мровели. Таким образом, этноним ран отображает более древнюю эпоху, а эпоним Бардос выводится из названия раннесредневекового политического образования Барда (страна Бардаа). Итак, по концепции Леонти Мровели, общностью происхождения объединены армяне, грузины (картвелы и мегрелы) и народы нахско-дагестанской группы исконнокавказской языковой семьи – нахи, дагестанцы и албаны. Территория расселения перечисленных народов в начальный период их истории охватывает Армению, восточную часть Южного Кавказа, Центральный и Восточный Кавказ. Здесь нельзя не обратить внимание на то, что указанная территория при нанесении на карту почти полностью совпадает с предполагаемым ареалом расселения в древности (III–II тыс. до н.э.) родственных хуррито-урартских и нахско-дагестанских племен. Не заметить этого нельзя даже при очень большом желании. Столь поразительное совпадение наталкивает на мысль о том, что, возможно, историческая концепция Леонти Мровели восходит именно к этой, реально существовавшей, восточно-кавказской (нахско-дагестанской и хуррито-урартской) общности, которая по своему происхождению, языковой принадлежности и общности истории на ранних этапах действительно представляла единую этнокультурную общность, на базе которой впоследствии и сформировались народы Восточного Кавказа и Армении. Представляется вполне вероятным, что в основе концепции Леонти Мровели об общем происхождении перечисленных им народов – армян, грузин, вайнахов и албано-дагестанцев, лежат устные или письменные предания древнейшего населения (хуррито-урартского и нахско-дагестанского) данной территории, в которых и были отражены единство происхождения, территории и исторических судеб этих народов. Этим и объясняется отсутствие в генеалогической таблице Леонти Мровели народов абхазо-адыгской группы исконнокавказской языковой семьи. Как уже отмечалось выше, очерчиваемые первоначальные рубежи земли Таргамоса в основном совпадают с границами Урартской державы периода его могущества, т.е. начальный этап истории и истоки общности перечисленных в генеалогической таблице народов, Леонти Мровели возводит к Урарту – общей прародины таргамосиан. Имя Таргамоса – общего родоначальника кавказских народов (в «Таблице народов» Библии Тогарма является Ноевым отпрыском, сыном Гомера, сына Яфета), [Библия. X, 1.] восходит к названию области Тогарма, которая лежала между Цопеной (Цопк), Табалом и Малатьей (Мелида), в долине реки Тохма-Су, охватывая земли и к востоку от Евфрата. [Дьяконов И.М. Предыстория армянского народа... С. 84; Арутюнян Н.В. Топонимика Урарту... С. 184.] Название Торгом (Тегарма) известно в Передней Азии с глубокой древности: в хеттских текстах середины II тыс. до н.э. упоминается страна Тегарама, ассирийцы же называли эту страну Тиль-Гаримме. [ 122 Пиотровский Б.Б. О происхождении армянского народа. Ереван, 1946. С. 23.] После падения Урарту царство Тогарма («Дом Торгома») существовало еще некоторое время, расширившись на восток и включив в себя урартские области. [Дьяконов И.М. Последние годы Урартского государства по ассиро-вавилонским источникам... С. 187..] В связи с этим название Торгом (Тогарма) стало применяться в обозначении территории Урарту, а позднее и Армению. Древнеармянские авторы, например, Фавст Бузанд, Агатангел, при употреблении дом сынов Торгома и страна Торгома поясняют, что это Армения. [Фавст Бузанд. IV, I; V, I; Агатангелос. История Армении. Ереван. 2004. 776, 796.] Библейская же «Таблица народов» была написана после падения Урартского царства, в период возвышения Тиль-Гаримма (Тогармы), которая охватывала большую часть страны Урарту, [Библия. X, 1;XXVII, 14; XXXVIII, 6.] поэтому вместо названия Урарту (Арарат) в «Таблицу» вошло Тогарма. Именно этим и объясняется использование Леонти Мровели термина Таргам (Тогарма) для обозначения территории Урарту и возведение им эпонима Таргамос (читай Урарту) в ранг «отца» перечисляемых народов. То есть, общим предком народов генеалогической таблицы Леонти Мровели является Урарту, которого он называет Таргамосом, а его удел соответствует территории Урартского царства. Позже, после того как царство Тогарма пало под ударами войск мидийцев и вавилонян, как и раннее, после падения Урарту, прослеживается перемещение населения из областей Урарту (Тогарма) на север, в районы Кавказа (см. выше). События рубежа VII–VI вв. до н.э. – падение Урартской державы, мощные миграционные потоки, направленные с юга на север, были столь значительными, что воспоминания о них сохранились во многих древних письменных источниках: античных, древнеперсидских, древнееврейских, древнеармянских, древнегрузинских. Разумеется, сообщения об этих событиях, почерпнутых из надежных первоисточников, переплетались с полулегендарными повествованиями, основанными на слухах. Однако не подлежит сомнению то, что сведения раннесредневековых армянских и грузинских авторов основывались на более обширной древней литературе, нежели та, которая известна нам сейчас. Так, для Мовсеса Хоренаци одним из главнейших источников по древней истории Армении был «сириец Мар Абас Катина, муж разумный и сведущий в халдейской и греческой письменности». [Мовсес Хоренаци. I, 85; Абегян М.Х. История древнеармянской литературы… С. 146.] Леонти Мровели в качестве источника неоднократно упоминает о существовании на грузинском языке «Книги Неброта» («Небротиани»). В этой связи, как отмечает Г. Цулая, симптоматично, что линия борьбы Неброта и «небротидов» против потомков Иафета в хронике Леонти Мровели перекликается с древнееврейской традицией, согласно которой, Нимрод возглавил потомков Хама в войне против яфетидов, т.е. таргамосиан (урартов). [Мровели Леонти. Комментарии Цулая Г.В. С. 47. Прим. 28.] Наряду с письменными документами, несомненно, существовали и устные предания, повествовавшие об этих великих событиях, изменивших этнополитическую ситуацию древней Передней Азии. Эти предания сохранились в среде древнейшего населения центральных областей Южного Кавказа – нахских и хуррито-урартских племен. Выше уже отмечалось почти полное сходство сведений древнеармянских и древнегрузинских письменных источников, касающихся переселения с юга на Кавказ под натиском халдеев (вавилонян) цанаров и хонов, с этногенетическими преданиями цанаров, зафиксированными в IХ в. арабским историком Масуди, и аналогичными сказаниями современных нахских народов – чеченцев и ингушей. Видимо, эти древнейшие предания и легли в основу сообщения Леонти Мровели о первоначальном этапе истории кавказских народов. Так, Н.Я. Марр, относительно источников Леонти Мровели, отмечает: «…история Леонтия Мровели основана была, прежде всего, на устных преданиях. Это видно из самого термина hambav (название труда Мровели), как он назывался первоначально …Термин hambav в позднейших списках заменен христианским литературным термином цховреба – житие». [Рукопись доклада Н.Я. Марра о Леонти Мровели, прочтенного в Яфетидологическом институте 24 марта 1922 г., хранится в кабинете им. Н.Я. Марра в ИИМК.] Все это дает достаточные основания предположить, что Леонти Мровели при конструировании своей исторической концепции, помимо письменных источников, широко пользовался и устными преданиями, бытовавшими в среде родственных урартам нахских и, возможно, дагестанских племен, еще в раннем средневековье проживавших в Картли. Кроме того, установлено, что определенная часть урартских и южнонахских племен была ассимилирована грузинами. [Меликишвили Г.А. К истории древней Грузии... С. 294–295; Харадзе Р.Л., Робакидзе А.И. К вопросу о нахской этнонимике... С. 15–18.] И вполне вероятно, что древние предания об урартской эпохе были унаследованы грузинами от слившихся с ними нахских племен, что и легло позднее в основу исторической концепции Леонти Мровели. Довольно веским аргументом в пользу такого предположения служит и то, что Леонти Мровели первоначальным языком всех перечисляемых им народов – таргамосиан, считает урартский, который он называет армянским. [Барамидзе А.А. Указ. соч. С. 59.] Поэтому рассматривать сведения Леонти Мровели о начальном периоде истории таргамосиан лишь как попытку хрониста-христианина увязать происхождение грузин и перечисленных вместе с ними народов с библейской традицией, как это принято в литературе, было бы упрощенным и неверным. При построении генеалогии народов (таргамосиан) Леонти Мровели, несомненно, использовал библейскую схему – «Таблицу народов», но наполнил ее иным содержанием – преимущественно данными местных источников (как письменных, так и устных), что дает основание достаточно уверенно говорить о том, что его концепция общего происхождения перечисляемых народов имеет под собой вполне реальную историческую основу. Таким образом, Леонти Мровели предпринимает попытку коренного пересмотра господствовавшей в раннем средневековье версии о происхождении грузин, согласно которой, они считались не аборигенами Кавказа, а пришлым, причем насильственно переселенным на Кавказ, народом, и стремится показать, что грузины издревле жили на Кавказе и входят в круг коренных кавказских народов. В связи с этим он ставит задачу выяснить вопросы происхождения не только грузинского, но и других народов Кавказа и таким образом показать общность их происхождения, а в итоге не просто доказать автохтонность и этническое родство грузин с коренными кавказскими народами, но как бы раскрыть историческую обусловленность роли и значения грузин в судьбе кавказских народов. [Подробно см.: Гумба Г.Д. Об истоках исторической концепции грузинского историка ХI в. Леонти Мровели // Абхазоведение. Вып. 2. Сухум, 2003. С. 131–135.] Естественно, для достижения поставленной цели грузинскому историку абсолютно не подходили существовавшие в его время версии о переселении грузин на Кавказ в античной, арабской, армянской и грузинской исторической традиции. Разумеется, не устраивали его также и сведения источников о проживании в Картли до прихода грузин других племен – хонов, бунтурков, гирканов. Так, например, Леонти Мровели был знаком с «Мокцевай Картлисай», [Меликишвили Г.А. Указ. соч. С. 282.] где сообщается о хонах и бунтурках – догрузинском населении Картли, но он не упоминает эти народы. Хотя, однако, далее, следуя своим источникам, он называет древнейших жителей Картли «звероподобными», «людоедами», и поясняет, что это были «коренные картлийцы», «которых мы называем бунтурками». [Мровели Леонти. С. 28; Меликишвили Г.А. Указ. соч. С. 282.] Вместе с тем, новая концепция, безусловно, не могла быть плодом выдумки автора. Для того, чтобы новую версию могли воспринять современники, ее надо было серьезно обосновать, опираясь на местную историческую память и существовавшие в то время предания, используя их в качестве опоры для создаваемого мифа. В то же время Леонти Мровели должен был использовать именно те предания, которые более всего соответствовали бы поставленной цели и послужили прочной опорой для создаваемого мифа. Таковыми, судя по списку народов, которые Леонти Мровели объединяет общностью происхождения и территории расселения, были, скорее всего, устные и письменные сказания древнейшего населения восточной части Южного Кавказа, то есть хуррито-урартских и родственных им нахско-дагестанских племен. Учитывая предполагаемые границы ареала расселения генетически родственных хуррито-урартских и нахско-дагестанских племен в древности и роль хуррито-урартов в формировании армянского народа, следует согласиться с тем, что идея Леонти Мровели об общности происхождения всех этих народов зиждется на совершенно реальной исторической основе. Что же касается причисления к ним, т.е. к потомкам Таргамоса (Урарту), грузин то можно отчасти согласиться, что и здесь грузинский историк не так уж далек от истины. Общий культурно-исторический субстрат урартов вместе с армянским, нахскими и дагестанскими народами в известной степени разделяют и грузины. Кроме того, нельзя упускать из виду, что, вероятно, определенная часть урартских племен, а в центральных районах Южного Кавказа также нахских, могла быть, как отмечено выше, позже ассимилирована осевшими в этих местах древнегрузинскими племенами и вошла в состав формировавшегося грузинского народа, привнося с собой предания о своем прошлом. Переняв грузинский язык и таким образом слившись с грузинами, эти племена, конечно, не вычеркнули из своей памяти свои исторические предания, однако следующие поколения эти предания стали воспринимать уже как «грузинские». В таком случае причисление Леонти Мровели грузин к потомкам Таргамоса (Урарту) можно считать в некоторой степени оправданным. Именно в этом аспекте следует рассматривать сходство и различие сообщений армянского и грузинского авторов – Мовсеса Хоренаци и Леонти Мровели – о происхождении и начальном этапе истории армян и грузин. Сведения обоих историков о приходе Таргамоса с домочадцами в пределы Арарата (Масиса), о распределении земель между его сыновьями, о битве против Неброта (Бэла) и победе над ним в основном совпадают. Однако, вместе с тем, как уже было отмечено выше, между текстами существует ряд расхождений. Совпадения объясняются, скорее всего, тем, что оба автора – и армянский, и грузинский, черпали сведения о древнейшем периоде истории своих народов из одного общего источника. Причина же различий кроется, по-видимому, в следующем. Во-первых, среди урартских и нахских племенных групп, проживавших в разных частях Урарту и Восточного Закавказья, могли существовать различные варианты одного и того же предания, и с течением времени они могли претерпеть определенные изменения, что, по-видимому, и отразилось в армянском и грузинском источниках. Во-вторых, и Мовсес Хоренаци, и Леонти Мровели осмысливали сведения источников (устные и письменные) через призму поставленных целей, и каждый, очевидно, отбирал тот материал, который отвечал задаче, ради решения которой он писал свое сочинение. Цель Мовсеса Хоренаци – это история армянского народа, которое он пишет по поручению марзпана Армении князя Саака Багратуни и поэтому, соответственно, отбирает те материалы, которые имеют непосредственное отношение к истории собственно Армении. Так, Мовсес Хоренаци, судя по всему, пользовался источниками, в которых содержались сведения об участии кавказских народов в битве против Вавилонского царя. Но, несмотря на это, армянский историк ограничивается лишь сообщением о том, что hАйк (Урарту), будучи повелителем всего Восточного Закавказья, для борьбы с Бэлом (Небротом) собрал не только армян, но и представителей «других, бывших под его властью (народов)». [Мовсес Хоренаци. I, 85.] В отличие от Мовсеса Хоренаци, Леонти Мровели, очевидно, использует сведения источников более широко, объединяя их в один цельный рассказ, преломляя в соответствии со своими целями (см. выше). Грузинский историк поименно перечисляет все народы и присовокупляет к ним грузин (картвелов и мегрелов), доказывая таким образом единство их происхождения и братство с автохтонными кавказскими, точнее, восточно-кавказскими, народами – таргамосианами. По сути, Леонти Мровели впервые в историографии формулирует тщательно разработанную концепцию автохтонности грузин, основанную на общности происхождения и родства с кавказскими народами, тем самым пытаясь противопоставить ее господствовавшей в то время традиции, отрицавшей местное происхождение грузин. Для этой цели Леонти Мровели объединяет и сводит в одно целое два параллельно существовавших предания: одно – принадлежавшее собственно переселившимся в Картли племен и отраженное в «Мокцевай Картлисай» («мы, картвелы, являемся потомками этих переселившихся арриан-картов»); другое – этногенетическое предание, бытовавшее среди древнейшего нахского населения Картли – хонов, цанаров, бунтурков, гирканов. Следует сказать, что средневековый грузинский историк блестящее справился с поставленной задачей и проявил себя выдающимся мыслителем. Перед нами глубоко продуманная и вполне целенаправленная система информации. Все сочинение, словно красной нитью, пронизано идеей общности происхождения, братства и неразрывности исторических судеб перечисляемых автором кавказских народов. [Не случайно на протяжении многих столетий концепция Леонти Мровели пользуется большой популярностью. Впрочем, выдающееся значение труда грузинского историка, его огромная идеологическая и политическая ценность, сила его влияния на умы становятся более понятными, если вспомнить, что даже в настоящее время предпринимаются попытки включить те или иные народы Кавказа (например, осетин, карачаевцев, балкарцев) в генеалогическую таблицу народов Леонти Мровели.] Леонти Мровели опирается на этногенетические предания нахского населения центральной части Южного Кавказа не только при изложении начального этапа истории Картли, но и при описании последующих событий. В частности, влиянием именно этих сказаний, вероятно, объясняются резкие противоречия между данными о возникновении и становлении Картлийского царства, содержащимися в «Жизни Картлийских царей», и информацией по тому же вопросу другого древнегрузинского источника – «Мокцевай Картлисай», о чем пойдет речь в следующей главе.