ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ При нынешнем уровне развития исторических знаний, в том числе и по при- чине скудости сведений, содержащихся в дошедших до нас источниках, трудно дать более или менее полную картину социально-экономического и политическо- го строя нахского общества I тысячелетия до н.э. Тем не менее имеющийся в на- шем распоряжении материал позволяет с определенной долей уверенности гово- рить о том, что к середине I тысячелетия до н.э. нахское население Центрального Кавказа представляло собой с экономической точки зрения довольно мощное и высокоразвитое для того времени общество, уже вполне сформировавшееся в раннегосударственный организм со всеми его характерными признаками. Непре- рывное поступательное развитие древневайнахских племен, происходившее в те- чение тысячелетия – начиная с середины II тысячелетия до н.э., к середине I ты- сячелетия до н.э. привело к возникновению общества качественно нового типа, объединенного в единый организм, и к образованию нахской государственности. Говоря о нахской государственности I тысячелетия до н.э. необходимо учиты- вать, что формирование территориальных отношений – важнейший фактор соци- ально-политического развития древних обществ, не всегда происходило за счет частичной или полной замены кровнородственных (родовых) отношений. Но- вейшие исследования выявили ошибочность противопоставления родоплемен- ных и территориальных отношений и утверждения замены кровнородственных отношений территориальными в качестве одного из основных критериев госу- дарственности1 . Напротив, территориальные отношения, формируясь в рамках родового общества, нередко не только не противопоставлялись родовым, напро- тив тесней связывались с представлениями о роде и племени2 . У многих древних народов кровнородственные отношения (семья, род, а в некоторых случаях даже родоплеменные группы), претерпев иной раз определенные, порой весьма суще- 1 Так, несмотря на то, что выдающиеся русские и европейские исследователи XVIII– XIX вв. отмечали высокую степень развитости социальных отношений у народов Кавказа, в советской историографии господствовал формационный подход, при котором утверж- далось, что развитие общества происходит прямолинейно, от низших форм до высших, и сосуществование родовых, кровнородственных отношений с государством, цивилиза- цией не допускалось. Кавказские народы, у которых сохранялись родовые (родственные) отношения, игравшие существенную роль в их общественной жизни, даже если они на протяжении тысячелетия жили в рамках своей государственности, приравнивались к от- сталым народам, никогда не имевшим ни государства, ни вообще развитых социальных отношений, и считались людьми, существующими чуть ли не в первобытнообщинном строе, в лучшем случае в условиях военной демократии. 2 Любимов Ю.В. Проблемы политической интеграции // Государство в истории обще- ства. К проблеме критериев государственности. М., 1998. С. 144. Вместо заключения 437 ственные, изменения и в той или иной степени интегрированные в структуру го- сударственных и иных отношений, не исчезли и не утратили своих функций не только в древнем и средневековом периодах, но продолжают существовать и по сей день, оказывая определенное влияние на отношения любого уровня, в том числе и на политику государства3 . Такое положение особенно хорошо прослеживается у кавказских народов, на что указывал еще И.А. Джавахишвили. В результате изучения социального строя народов Кавказа в древности видный кавказовед пришел к обоснованному вы- воду о возможном сосуществовании родового строя с государством и, что после крушения государства, по тем или иным причинам, родовой строй восстанав- ливался вновь, как основа социальной жизни4 . Известный этнолог Ян Чеснов, например, на основе многолетних всесторонних исследований чеченского Мехк- кхел (Совет страны) выявил, что с древних времен этот орган в полной мере вы- полнял государственные функции, и уверенно заключил, что «чеченский народ жил в.ми со своим государством5 ». Единица организации нахских народов (чеченцев, ингушей) – тейп (род, об- щина), сохранившаяся с древности до сегодняшнего дня,представляла собой со- циальную структуру, соединявшую в себе функции родственной патронимии и территориальной общины6 . Именно такая социальная единица, состоявшая из кровнородственно-территориальной общины, и была, по всей вероятности, ос- новой социально-политической структуры нахского общества рассматриваемого периода. Такие самоуправляемые социальные группы, соседствующие друг с дру- гом, объединялись в региональные общины, которые при необходимости, обычно при внешней угрозе, в свою очередь объединялись с другими, более крупными, территориальными общинами страны, формируя таким образом высший орган власти – Совет страны (Мехк-кхел). Логика формирования такой социально-по- литической структуры общества, как правило, определялась одновременно дву- мя тенденциями – полицентрической (сохранение множества различных центров власти, имеющих определенную автономию, в том числе в рамках более крупных организаций) и моноцентрической (наличие единого центра власти, единого су- веренитета и пр.7 ) Соотношение двух указанных тенденций в разные периоды истории страны и в рамках различных территорий различалось и зависело от кон- кретных исторических условий:усиление государства вело к ослаблению кров- нородственных отношений, и наоборот, ослабление государства влекло за собой 3 Лелюхин Д.Н. Проблема формирования социально-политической структуры раннего общества и государства по сведениям эпиграфики. Непал периода Личчхави // Государ- ство на Древнем Востоке. М., 2004. С. 335–337. 4 Джавахишвили И.А. История грузинского народа. Т. I. С. 155–163. 5 Чеснов Я.В. Быть чеченцем: личность и этнические идентификации народа // Чечня и Россия: общества и государства. Сборник материалов к конференции. М., 1999. С. 53. 6 Мамакаев М. А. Чеченский тайп в период его разложения. Грозный, 1973;Чеснов Я.В. Быть чеченцем…. С. 51–53; Ильясов Л. Чеченский тайп: мифы и реалии // Вестник «Лам», № 4(8). Грозный, 2001. 7 Лелюхин Д.Н. Указ.соч. С. 337. 438 Вместо заключения восстановление и усиление роли кровнородственных отношений. Ответы на во- просы о том, как протекала такая интеграция в нахском обществе, каким образом менялись отношения в рамках организаций, основанные на кровнородственной основе, как шел процесс формирования территориальных связей и адаптации в их рамках родственных отношений и, главное, как проходил процесс формирова- ния публичной власти, могут дать будущие специальные исследования. Вместе с тем, учитывая признание исследователями ошибочными: а) господство- вавшее в историографии до недавнего времени упрощенное понимание публичной власти как оторванных от населения (народа) чиновников (государственный аппа- рат); б) отождествление государственного аппарата с государством8 , можно пред- положить, что в нахском государственном объединении функции государственного аппарата выполняли – наряду с членами царского рода – не специально назна- ченные чиновники, а представители центральной и местных политических элит – вожди, правители племенных групп, знать, руководство общин и организаций общинного типа. Безусловно, длительный и противоречивый процесс интеграции нахских племенных групп шел параллельно с процессом борьбы за монополию на власть как в рамках единого нахского объединения, так и в его территориальных подразделениях. Происходило постепенное ослабление коллективных форм прав- ления (общинный сход, совет старейшин), что выражалось в попытке закреплении наиболее важных должностей за представителями конкретных семей и родов, в переходе к единоличному правлению и персонализации власти. Однако вряд ли стоит думать, что нахские правители обладали монополией на власть. Нахское общество в значительной мере сохраняло племенную структуру. Не случайно после падения нахского государственного объединения письменные источники фиксируют на территории Нахаматии на рубеже новой эры и в I тыся- челетии н.э. более десятка отдельных нахских племенных образований. Было бы более правомерно считать, что социально-политическая структура нахского об- щества в I тысячелетии до н.э. имела полицентрический характер и нахское госу- дарство представляло собой объединение политически обустроенных кровнород- ственно-территориальных общин и племенных групп, а местная родоплеменная знать, главы общин выполняли функции правителей территориальных подраз- делений. Археологические данные свидетельствуют об отсутствии укрепленных поселений внутри страны и о строительстве укрепленных городов,направленном на отражение возможных вторжений степных племен, в основном по внешне- му периметру границ Нахаматии, что позволяет предположить, что в начальный период объединение кровнородственных территориальных общин и племенных групп происходило снизу. Объединение это нужно было для выполнения опреде- ленных общественно необходимых задач, таких как обеспечение порядка, согла- сование интересов различных соседних коллективов и племенных групп, объеди- нение кровнородственно-территориальных общин, установление единых правил общежития (законов, нравственных норм), защита от внешней агрессии и т.д. Возникшие таким образом самоуправляемые общины, каждая из которых обла- 8 Любимов Ю.В. Указ.соч. С. 144. Вместо заключения 439 дала собственной администрацией, со временем создали единый орган – Совет страны (Мехк-кхел), и образовали государственное объединение Нахаматия. Нахское государственное объединение включало в себя, вероятно, как мелкие, так и крупные племенные группы, не слишком сильно связанные между собой, и степень подчиненности каждой из них центральной власти, видимо, была, различ- ной. Следует учитывать также разницу в уровнях культурного и общественного развития населения низинной и горной частей страны. Помимо неравномерности экономического развития административной децентрализации областей нахского государства во многом способствовали и географические условия Кавказа. На периферии Нахаматии наряду с нахами проживали, вероятно, и другие племена, каждое из которых имело свою этническую индивидуальность. Предводители этих племен, разумеется, стремились к тому, чтобы их территории превратились из административных единиц в самостоятельные политические образования, а потому не всегда являлись для центральной власти прочной опорой. В то же время тенденция к моноцентризму, безусловно, также присутствовала и постепенно, по мере того как складывались отношения господства-подчинения и неравенства, приобретала все большее значение. Однако полицентричность, выражавшаяся не только в факте существования множества различных коллекти- вов (групп), прежде всего общин, и в признании права руководства этих коллек- тивов на власть в рамках их юрисдикции, но и в невмешательстве в дела таких групп, если они не противоречили общим интересам государственного объеди- нения, оставалась, несомненно, важнейшей особенностью социально-политиче- ской структуры нахского общества. Такие коллективы (группы), представлявшие собой сочетание кровнородственных и территориальных общин, ассоциировали себя с определенными территориями и каждый из них имел свое особое, обладав- шее определенной автономией руководство, собственную юрисдикцию. Форми- рование разнообразной по формам полицентрической социально-политической структуры – явление, характерное для кавказских обществ как древних, так и со- временных, и определяется особым значением родовых и общинных отношений, создающих наибольшие препятствия для тенденции к моноцентризму и монопо- лии на власть, присутствующей на всех этапах развития общества. В исторической литературе существует мнение о том, что наличие при вер- ховном правителе (царе) таких органов, как Совет страны и Совет старейшин, является якобы показателем пережитков института позднего первобытного обще- ства и недоразвитости государственных отношений, и возникло данное мнение из убеждения, что эти органы, ограничивая волю царя, не вписываются в концепцию (в большей степени марксистско-ленинскую) государства как особой, отдаленной от народа власти, представляющей собой административно-репрессивный аппарат и являющейся инструментом насилия, т.е. классового господства и порабощения. Однако сегодня, при современном уровне познания процессов становления и функ- ционирования государства такое утверждение не выдерживает критики9 . 9 В таком случае многие современные общества, в особенности западноевропейские, в которых исполнительная власть ограничена парламентом, следует считать догосудар- 440 Вместо заключения Государственное устройство, при котором власть царя была ограничена вла- стью Совета старейшин, состоявшего из представителей племенных вождей, родовой знати (свободных общинников), царских родичей, наместников, вербо- вавшихся из представителей местной родовой знати, было характерно вообще для древних государств, но особенно для Малой Азии и Кавказа. Здесь по мере усиления и укрепления государственной власти роль таких Советов не только не уменьшалась и в конце концов отмирала, как это имело место в Египте, Месо- потамии (Шумеро-Аккадское царство) и др. древних государствах, а напротив, усиливалась. По определению И.М. Дьяконова, такие общества определили т.н. третий путь развития человечества. В странах, шедших по первому (Египет- скому) и второму (Шумеро-Аккадскому) пути, государственная форма собствен- ности на землю преобладала над частно-общинной (в Египте вообще вся земля являлась собственностью фараона), что неизбежно привело к деспотическому монархическому государственному устройству. В отличие от них в государствах Малой Азии и Кавказа частно-общинная собственность на землю преоблада- ла над государственной, и большинство населения составляли экономически независимые свободные общинники, принимавшие активное участие в обще- ственной жизни страны10. Так, например, в Хеттском, Митанийском, Манейском царствах Советы старейшин при царях были довольно многочисленными и об- ладали большими полномочиями. Совет старейшин представлял собой обычный государственный орган, служивший не только и не столько инструментом наси- лия, сколько действенным механизмом защиты свободных общинников и част- но-общинной собственности от царской власти. Совет не давал царской власти перерасти в деспотическую тиранию, характерную для классических государств Древнего Востока11. Несмотря на отсутствие достоверных письменных свидетельств,можно позволить себе предположить, что Совет страны (Мехк-кхел) Нахаматии по своему типу и составу был близок к таким Советам. Уверенность в этом основано прежде всего на том, что тот путь развития древних обществ, на котором свободные общинники составляли большинство населения, а Сове- ты старейшин играли значительную роль, зародился на территории, где ос- новное население составляли близкородственные хаттско-абхазо-адыгские и хуррито-урарто-нахско-дагестанские племена, ставшие создателями несколь- ких крупных древних государственных образований. В результате изучения общественного строя именно этих государств был научно обоснован путь развития общества, для которого характерно преобладание частно-общинной собственности на землю над государственной, чем и объясняется выявленная ственными, не достигшими еще в своем развитии уровня государственности, не говоря уже об обществах с парламентской формой правления. 10 Дьяконов И.М. Пути истории: от древнейшего человека до наших дней. М., 2007. С. 29–35. 11 Меликишвили Г.А. Некоторые вопросы истории манейского царства. ВДИ, 1949. № 1. С. 57 и сл.; Дьяконов И.М. Законы Вавилонии, Ассирии и Хеттского царства. ВДИ, 1952. № 4. С. 291; Его же: История Мидии. С. 195. Вместо заключения 441 значительная роль в жизни страны Совета старейшин как института защиты прав частной и общинной собственности и, соответственно, прав и свобод отдельной личности и общества в целом. Эти Советы старейшин явились прообразом древнегреческого булэ и римского сената – аналогов парламен- тов современных государств12. Как полагают исследователи, именно зародив- шийся на Кавказе и Малой Азии путь цивилизационного развития явился фундаментом т.н. греко-римской цивилизации, и венцом его стало создание общества, основанного на дуальном сочетании общественной и частной форм собственности, на суверенном самоуправлении, политическом равно- правии граждан и публичном праве13. Безусловно, не все население Кавказа находилось на одинаковом уровне обще- ственного развития с народами Передней Азии, однако с близкородственными хаттскими и хуррито-урартскими племенами кавказцы, как было отмечено выше, находились в тесной взаимосвязи, и уровень взаимовлияния и взаимопроникно- вения между ними способствовал заимствованию типов общественного строя. Кроме того, в формировании государственного устройства нахов большую роль сыграли южнонахские и хуррито-урартские племена, переселившиеся в цен- тральные районы Кавказа в VIII–VI вв. до н.э. и являвшиеся носителями этого общественного устройства. Конечно, вышесказанное требует дальнейшего исследования и подтвержде- ния, но проявляющееся даже при первом, беглом взгляде сходство основных черт государственного строя и законов, например, Хеттского, Митанийского, Урартского царств с сохранившимся до настоящего времени т.н. обычным пра- вом кавказских народов (абхазо-адыгских и нахско-дагестанских14) уже сегодня позволяет утверждать, что государственное устройство нахов в I тысячелетии до н.э. во много было аналогично государственному строю стран Малой и Пе- редней Азии. По-видимому, нахское государственное объединение I тысячелетия до н.э. следует рассматривать как общество, управляемое верховным правителем (ца- рем) совместно с Советом страны(Мехк-кхел), состоящим из представителей общинной (кровнородственно-территориальной) и племенной знати. Активное участие в общественной жизни государства принимал народ,и власть верховно- го правителя была ограничена властью Совета страны. Нахский Махк-кхел яв- 12 Там же. С. 195. 13 Агларов М. Кавказская цивилизация: историко-культурный контекст... С. 291; Мирц- хулава Г., Чиковани Г. Некоторые вопросы становления Куро-Араксской культуры // Меж- дународная научная конференция «Археология, этнология и фольклористика Кавказа» Тбилиси, 25–27 июня 2009 г. Тб., 2010. С. 198–200. Учитывая, что этот путь развития зародился именно в недрах общества хуррито-урартских и хаттских народов, относимых к кавказской языковой семье, в пору называть его «кавказский путь развития». 14 Свидетельством тому служить функционирование института Совета страны, Сове- та старейшин с сохранением его общественно-политической роли у кавказских народов до настоящего времени, в том числе и у тех народов, которые, имели древнюю государ- ственность и на протяжении тысячу лет жили в рамках самостоятельного государства. 442 Вместо заключения лялся, вероятно, высшим органом власти, в котором была представлена знать из всех крупных общин и который, осуществляя государственные функции, играл значительную роль в жизни страны. Мехк-кхел вместе с правителем-царем, его родичами и приближенными, а также родовой и общинной знатью, составляв- шей на местах Советы старейшин, которые выполняли функции среднего звена администрации, создавали жизнеспособную государственную систему, где в со- вокупности были представлены все члены общества и были выработаны ясные и четкие механизмы взаимодействия между ними. Именно установление правил – законов, нравственных норм общежития, следует понимать под всеобъемлю- щей ответственностью государства, причем с государством здесь сотрудничают и общество, и группы, и каждый человек. Безусловно, стремление верховных правителей (царей) нахского государства к установлению самодержавной власти имело место. Находящийся в нашем рас- поряжении материал дает некоторые основания предполагать, что характер вер- ховной власти в нахском государственном объединении был наследственным (от отца к сыну) и что власть эта была закреплена за конкретным родом, таким об- разом, возможно, была основана царская династия Адирмахидов. Однако вряд ли нахские правители властвовали единолично и обладали монополией на власть – скорее всего,будучи сакрализованными персонами, Адирмахиды (обладатели мощи (бога) солнца или Дурдзуки – сыновья (бога) солнца) являлись фигурами, которые консолидировали и объединяли все нахское общество. По-видимому, верховный правитель (царь) нахов – сын (бога) солнца, являлся посредником между верховным богом Малхом и своими подданными и обеспечивал, благода- ря своим сакральным способностям, безопасность, стабильность и процветание общества, объединял социальные коммуникации в единую сеть. Надо полагать, что нахский правитель выступал одновременно в роли пред- ставителя верховного бога, осуществляя его волю и деяния, и верховного жре- ца-пастыря. Здесь также усматривается явное сходство с Урартским царством, где сохранялись единство потестарно-политического и религиозного восприятия власти и теофорная форма власти, при которой царь являлся также и верховным жрецом.Учитывая роль племен, переселившихся с территории Урарту, в станов- лении нахского государства (см. выше), такое сходство вполне объяснимо. Из-за отсутствия каких-либо сведений остается пока неразрешенным вопрос о местоположении столицы нахского государственного объединения. Вместе с тем, если учитывать нахские этногенетические предания, то почти во всех дошедших до нас их вариантах имеется однозначное указание на местность Татартуп как на исходную точку на Кавказе, откуда расселились нахи, и это дает определенное направление для поиска столицы Нахаматии. Древний город, известный ныне как Татартуп (или Верхний Джулат), находился в центральной части Кавказа, на бе- регах Терека, т.е. в центре нахского государства. Здесь, у Эльхотовских ворот (или в Теснине аргов) скрещивались дороги, шедшие с севера на юг (через Дарьял на Южный Кавказ) и с востока на запад (из Средней Азии к Черноморскому побере- жью и на Боспор). С древним городом, располагавшимся в этом месте и позднее, в средневековый период, известном как Татартуп, связано множество легенд, Вместо заключения 443 преданий и поверий, его руины окружены ореолом таинственности и хранят еще немало загадок15. Все это делает данную местность более предпочтительной для будущих археологических раскопок, связанных с поиском столицы Нахаматии. Хотя сведения о том, как называлась столица нахского государства, не сохрани- лись, не исключено, что в названии главного города Нахаматии нашло отражение имя верховного бога (Малх, Матх, Мага, Марх), что было характерно для древ- них государств. В связи с этим привлекает внимание название столицы средне- векового Аланского царства – Магас, воссозданное и в названии столицы совре- менной Ингушетии. Не вдаваясь в анализ существующих в научной литературе противоречивых мнений по вопросу этимологии слова Магас16 и, конечно, ниче- го не предрешая, хотелось бы обратить внимание на очевидное сходство имени Мага(с) с именем общенахского верховного бога – Малх (Матх, Мага, Марх). Как в государстве Нахаматия, существовавшем на Центральном Кавказе в I тысяче- летии до н.э., так и в зародившемся в I тысячелетии н.э. практически на той же территории государственном объединении, известном уже как Алания, официаль- ным верховным культом был культ бога солнца, что делает такое сопоставление оправданным. Конечно, на основании лишь определенного сходства между име- нем официального высшего божества нахского государства и названием столицы Аланского царства, возникшего спустя почти тысячи лет, довольно сложно рас- сматривать Аланию как продолжателя государственных традиций Нахаматии, и ответить на вопрос о вероятной преемственной связи Нахаматии с Аланией мож- но будет лишь после дальнейших исследований в этом направлении. Кратко подытоживая вышеизложенное, следует указать, что I тысячелетие до н.э. предстает перед нами как один из важнейших этапов многовековой истории нахов. Образование и существование на протяжении длительного времени на Кав- казе могущественного нахского государственного объединения, помимо прочего, содействовало упрочению этнической общности людей, объединенных единством происхождения, территории, языка, культуры. В I тысячелетии до н.э. на терри- тории Центрального Кавказа, в рамках государственного объединения Нахаматия сложилась общность населения, материальная и духовная культура которой име- ла ярко выраженные отличительные особенности, выделявшие ее из числа со- седних этнических групп. Важно подчеркнуть, что эта общность осознавала себя как единое целое и так же воспринималась окружавшими ее иными этническими общностями, о чем свидетельствует наличие единого самоназвания и единых ино- названий. То есть, мы имеем дело с исторически сложившейся территориальной, биологической, языковой и культурной общностью людей, осознающих себя как единое целое и потому известных под одним общим именем. Исходя из современ- ного понимания этногенеза, мы имеем дело с народностью – хоть и находящейся еще в процессе формирования и не полностью слившейся в единое целое, но уже осознающей себя единым целым, называющей себя единым этнонимом и так же, как единое целое, воспринимающейся окружающими ее народами. 15 См.: Кузнецов В.А. Путешествие в древний Иристон. М., 1974. С. 34. 16 См.: Кузнецов В.А. Очерки истории алан. С. 161. 444 Вместо заключения Надо полагать, что процесс сближения материальной и духовной культур нах- ских племенных групп протекал на протяжении длительного времени, начиная со второй половины II тысячелетия до н.э. К середине I тысячелетия до н.э., уже в рамках такого консолидирующего фактора, каким являлось государственное объ- единение Нахаматия, этот процесс, по-видимому, вышел на качественно новый уровень. В этот период создаются благоприятные условия не только для форми- рования нахской народности в результате экономического, политического и куль- турного сближения нахских племен, но и для ассимиляции некоторых входивших в состав нахского государства ненахских племен. Несомненно, на социально-экономическую, политическую, культурную жизнь нахов, соответственно, и на процесс образования нахской народности, огромное влияние оказали южнонахские и родственные нахам хуррито-урартские племена, которые, органически слившись с нахскими племенами Центрального Кавказа, способствовали созданию этнической общности нового качества. Немалую роль здесь сыграли, вероятно, и периодически проникавшие из степей этнические группы, которые смешивались с нахским этносом. Таким образом, в I тысячелетия до н.э. на Центральном Кавказе в рамках го- сударственного объединения Нахаматия шел сложный процесс формирования нахской народности, которая имела исторически устойчивую территорию, свой язык, определенную общность культуры и экономических связей. Имела фор- мировавшаяся народность и еще один важный признак – единое самоназвание и иноназвание. Представляется, что именно в эпоху могущества нахского госу- дарственного объединения, в середине I тысячелетия до н.э., нахи достигли того высокого уровня этнической консолидации, который, выдержав все перепитии истории последующих столетий, сохранен до наших дней. К этому периоду вос- ходит, скорее всего, и развитие нахского этнического самосознания – сознания принадлежности к единому нахскому народу. Видимо, в то время были вырабо- таны те основные черты культурного и политического самосознания, которые ха- рактеризовали нахов как самостоятельный этнос в течение всех последующих ве- ков. Несмотря на то, что после падения нахского государственного объединения (ок. 210 г. до н.э.) процесс становления единого нахского народа был прерван и полное слияние нахских племен не было завершено, осознание себя единой этни- ческой общностью, принадлежащей к нахскому этносу, и обособление от других, ненахских, народностей сохранилось у нахов по сей день. Сохранилось, прежде всего, общенахское самосознание, опирающееся на историческую память об общем происхождении и общей истории, сохранился – несмотря на образование диалектов, а затем и двух литературных языков (че- ченский и ингушский) – общий культурный язык, осталось неизменным осоз- нание этнополитической общности. Несомненно, процесс консолидации нахов с разной степенью интенсивности продолжался и в последующие периоды, но прочное духовное единство и единое самосознание, вероятнее всего, сложились именно во времена государственного объединения, в I тысячелетии до н.э. Поми- мо прочего об этом свидетельствует сохранившееся до сегодняшнего дня общее самоназвание нах, одинаковое для двух нахских народов – ингушей и чеченцев, Вместо заключения 445 и это притом, что этнонимы, использовавшиеся соседними народами для обозна- чения нахов и нахского государства, давным-давно, после распада государствен- ного объединения, исчезли. На протяжении тысячелетий подвергаясь постоянному давлению как с юга, так и с севера, нахи тем не менее смогли создать, сохранить и развить собственную, глубоко своеобразную культуру, в которой органически слились древнейшие тра- диции и внешние влияния, освоенные и переработанные таким образом, что ста- ли важнейшей составной частью не только кавказской, но и мировой культуры. Жизненность культурных традиций – одна из самых поразительных и ярких осо- бенностей этнокультурной истории нахов, отмечаемая многими исследователя- ми. Весь имеющийся в нашем распоряжении материал свидетельствует о том, что на протяжении тысячелетий влияние никаких других культур не смогло приоста- новить развитие нахской культуры и никакое нашествие не смогло эту культуру уничтожить. В последующие периоды, сформировавшиеся в древности особен- ности нахской культуры не только не исчезли, напротив, получили дальнейшее развитие, заняв в настоящее время достойное место в сокровищнице мировой культуры.