Таковыми, судя по списку народов, которые Леонти Мровели объединяет общностью происхождения и территории расселения, были, скорее всего, устные и письменные сказания древнейшего населения восточной части Южного Кавказа, то есть хуррито-урартских и родственных им нахско-дагестанских племен.
Особенно хороша отсылка к хурритско-урартским источникам. Благо они были расшифрованы и нам предстала картина бесконечной мясорубки урартов с хурритскими народами. Офигительное такое "братство", основанное на убийствах и пленениях, разорении городов.
Мровели использовал предания потомков урартов и хурритов, и на их основе создал свою концепцию о братьях таргамосианах, "пребывавших во взаимной любви"? Видимо надо заново изучить клинопись урартов и хурритов, а то не просто не сходится, но полное противоречие. Тут братство, там лютая вражда.
Только вот никто не станет перепроверять и ставить под сомнение клинописные материалы Урарту и хурритских царств (тех из них, чьи памятники найдены), потому что их достоверность гораздо весомее сказочной достоверности слов летописца, жившего тысячелетия спустя описываемых им событий.
Летопись Мровели, это переплетение правды и выдумки (сказки). "Внутренний" сегмент его истории, в смысле, содержащий имена древних грузинских героев и описание событий внутри Грузии, является в большей степени правдой, основанной на народной памяти, ведь грузины это нация, трепетно и серьезно смотрящая на собственную историю, и так быстро и просто забыть имена своих праотцов и древних царей, грузины не могли.
"Внешний" сегмент истории Мровели, это все, не относящееся к грузинам. Здесь много ошибок и выдумок. Как это работает у Мровели, я покажу на примере. Но пока замечу одну вещь. Об этих двух сегментах в труде Мровели, некоторые историки осведомлены, и умеют разобраться где правда и где вымысел. А некоторые избегают вникать, не решаются отчистить зерна от плевел, а берут и полностью отвергают Мровели. Это их выбор.
И только Гумба умудрился избрать третий путь. Он, взяв летопись Мровели, сразу стал отбрасывать пшено и отбирать плевелы (сорняки). Собрав эти сорняки, он возится и возится с ними, перебирая их так и сяк, будто собирается что-то сплести из этого мусора. А на пшено (т.е. ценнейшие сведения о прошлом грузин) Гумба даже не смотрит, оно у него гниет в мусорном ведре.
По Гумба складывается впечатление, что смысл труда Мровели во "внешней" истории (внешней для Мровели и его народа), и она-то и несет свою пользу мировой истории. В действительности, все наоборот. Труд Мровели ценен "внутренним" сегментом, и ценен для тех, кто интересуется историей Грузии. Мровели не Геродот, он общую историю не писал. И именно поэтому тот сегмент, который в истории от Мровели касается общей истории, не имеет ценности, настолько он неверен и неправдоподобен.
Не хочу быть понятым превратно, я не считаю историю соседних народов сорняками. Я лишь пытаюсь объяснить, что в сорняки она превращается именно в работе Мровели, потому что настолько искажена им, что теряет всякую ценность.
Мровели пытался как мог найти выход из безвыходного положения, в котором находился, и как и обещал, я объясню что имею ввиду о методе Мровели. Пример. Представим, что у Мровели предание о таком-то царе Грузии. Имя царя известно, имена его семьи и окружения, тоже. Как правил этот царь, каким он был, это все также сохранилось. Но когда в предании речь заходит об его взаимоотношениях с негрузинами, допустим, с чужеземными царями, все становится мутным, и конкретика сменяется обтекаемостью. Почему? Потому что нет имен этих царей и нет названий стран. Говорится, о большой стране с востока, или далекой страна с запада, или южном соседе, или неведомом народе севера; а их правители видимо заменены неопределенным "царь" ("мэпэ"), "эристави", и тому подобное. Народная память чужие имена и названия особо хранить не обязана.
В итоге, у Мровели будут только грузины и какие-то призрачные страны, народы и их цари, контактирующие с грузинами. Ситуация безвыходная. Но Мровели не желает писать такую черно-белую историю и решает украсить ее, где получится правдой (как ему кажется), путем восполнения из иностранных источников, а где совсем ничего не найдет, собственными измышлениями. Так, он пытается вычислить, какие те или иные страны и народы, и их правители из иностранных источников, могли быть ровесниками того или иного праотца и царя в грузинских преданиях. И вычислив (как на это способен средневековый автор) вписывает эти иностранные названия и имена на место тех безымянных царств и племен, с которыми сталкивались или взаимодействовали грузины в своих преданиях.
Как показали позднейшие исследования, в подавляющем большинстве таких "вписываний" наугад, интуиция, или логика, или чем еще он руководствовался, подвела Мровели, и он грубо ошибался. Так что, это не тот царь, той или иной державы, назван мною сорняком, но в труде Мровели они превращаются в сорняков, поскольку живут тогда, когда не жили, делают то, чего не делали, а то, что делали, вместо них делают другие, и в результате, все это делает эти персонажи вредителями, искажающими историю.
Бессмысленно пытаться разобраться в этой головоломке иностранных имен и названий, надо просто принимать их как есть и так и называть их, как они представлены у Мровели, но с оговоркой, что это условные названия и имена. В конце концов, они всего лишь фон, и большого значения не имеет, кто там именно был. Значение в летописи Мровели имеет лишь то, что информирует нас непосредственно о грузинах.
Особняком стоят несколько подозрительных эпизодов с чрезмерным превозношением армян, их политического и культурного преимущества перед грузинами. Подозреваю, что здесь была приложена рука автора Патмутюн Врац, армянской версии Картлис Цховреба. В исторической значимости Армении, я отнюдь не сомневаюсь, однако у Мровели в ряде мест эта значимость выпячивается как-то не к месту и совсем нарочито, что не может не наводить на определенное подозрение. В данном случае, армянский автор, там где это, как ему казалось, можно было сделать, от имени Мровели принизил грузин перед армянами, но сделал это так неумело, что вместо убедительности, лишь возбудил подозрение.
В целом, великий вклад Мровели не в сведении о братьях-таргамосианах, как это непонятно на каком основании пытается представить Гумба, но в сведениях о Картлосе и картлосианах; не в сведениях о кавкасианах и дурдзуках, но в сведениях о Фарнавазе и Фарнавазидах. Все это прекрасно известно Гумба и оттого он нацелен на пересмотр подхода к "Жизни царей", чтобы плевелы стали считать пшеном, а пшено плевелом.
Наш автор очевидно не желает смириться с фактом наличия у грузин древней истории. Но примитивный брамбеусо-паткановский подход отрицания КЦ, он считает устаревшим, предпочитая ему более изощренный план. Зачем отнекиваться от Мровели и оставлять его книгу в руках у грузин? Нет, надо отнять ее у грузин, объявив негрузинской. И Гумба прямо о том и заявляет. Мровели дескать, собрал предания у нахо-дагов, а также ассимилированных грузинами урарто-хурритов, и взяв их, затем видоизменил их, всунув туда своих безродных грузин (кроме того, еще и нагло вычеркнув адыго-абхазов, заменил их мегрелами).
И вот, Гурам Гумба первый кто берется за справедливое дело возвращения кавказским народам их утраченного наследия в виде похищенных хитрым грузином преданий. Один Гумба сумеет разгадать все подлоги и искажения Мровели, и привести концепцию этого труда к его первозданному виду.
Подытоживая Гумба, вывод получаем такой: это негрузинская летопись, это хроника народов исконнокавказской семьи (хатто-хуррито-урарты, нахо-даги и адыго-абхазы); позаимствовав эту хронику, грузины переделали ее под себя и придумали себе историю; что и как изменено грузинами, Гумба покажет в следующей главе, но уже сейчас грузинам надо поднять руки вверх и по хорошему уступить летопись исконнокавказцам (т.е. не спорить с исконнокавказцами, когда те толкуют ее по своему), иначе будет больно.