3. Война Парнаваза с Понтийским царством. В Хронике Леонти Мровели Парнаваз – выдающийся государственный деятель общекавказского масштаба, объединивший вокруг себя государства и народы Кавказа, поднявший их на борьбу против иноземных захватчиков. Но таким человеком, на зов которого откликнулись бы кавказцы, признав его своим предводителем, мог быть лишь государственный деятель, хорошо известный на Кавказе на протяжении достаточно длительного времени, обладающий большим авторитетом и могуществом, за которым стояла бы внушительная военная мощь. Однако эти требования совершенно не вяжутся с тем положением, которое занимал Парнаваз. Он, тайно возвратившийся изгнанник, находящийся в Картли секретно, вынужденный таиться от Азона, скрывать свое происхождение, не обладает ни властью, ни и силой, не проявил еще никакой воинской доблести, никому не известен и т.д. Ясно, что такой человек, вдруг появившийся из ниоткуда, не мог стать признанным лидером и возглавить объединенные силы кавказских народов. Все эти несоответствия Леонти Мровели пытается компенсировать рассказом о чудесном нахождении Парнавазом несметных сокровищ, с помощью которых тот якобы привлекает на свою сторону народы Кавказа, вследствие чего борьба с Азоном приобретает сказочный характер. Но и здесь грузинский историк «выдает» себя. Дело в том, что он повествует не просто об участии, а фактически о решающей роли кавкасиан-дурдзуков в военно-политических событиях в Картли, и на этом фоне выглядит странным, что они не упоминаются в коалиции войск кавказских народов, с помощью которой Парнаваз побеждает Азона и освобождает Картли. Участие нахов в указанных событиях не вызывает сомнения, тем более что, согласно Леонти Мровели, они выступают основной силой, на которую опирается не только Парнаваз, но и последующие картлийские цари. Более того, в военном союзе, возглавляемом Парнавазом, нет не только кавкасиан-дурдзуков, но и жителей самой Картли. Лишь после выступления Парнаваза во главе объединенных войск «все картвелы отказались от Азона», а также «тысячи всадников отборных из тех ромеев… и пришли к Парнавазу». [Картлис цховреба. С. 35.] Получается, что Парнаваз освобождает Картли без участия кавкасиан-дурдзуков и собственно населения Картли. Отмеченные выше несоответствия в сведениях Леонти Мровели можно объяснить тем, что лидирующей силой, вокруг которой объединились народы Кавказа в борьбе против Понтийского царства, стали кавкасианы-дурдзуки – другими словами, все еще сохранявшее свое могущество нахское царство, представителем которого и был Парнаваз. Картвелы же отсутствовали в коалиции Парнаваза потому, что борьба была направлена как раз против них, поскольку они были переселены в Картли Азоном и являлись его главной опорой. Однако в решающий момент, когда, как сообщает Леонти Мровели, бесчисленные войска под предводительством Парнаваза и Куджи из Эгриси (Колхиды) направились в Картли, картвелы и «тысячи всадников из ромеев» «отказались от Азона» и перешли на сторону Парнаваза. Оставшийся без войск Азон вынужден был бежать из Картли. На второй год, получив подкрепление из Понтийского царства (Сабердзнети), Азон выступил против Парнаваза, но был окончательно разгромлен. [Там же] Однако такая информация, естественно, не могла быть отражена Леонти Мровели, поскольку это противоречило бы выдвинутой в его Хронике исторической концепции, согласно которой, картвелы (грузины) являлись автохтонами Кавказа и именно они играли в этом регионе главенствующую роль во все времена. Поэтому грузинский историк, следуя своим целям, скорее всего, просто умалчивает о нахском царстве, внеся коррективы в данные имевшихся в его распоряжении источников (письменных и устных). Но как бы то ни было, даже эти весьма скупые и отрывочные сведения, сохраненные в источнике, дают некоторую возможность воссоздать общую картину происходивших в то время событий. Согласно Леонти Мровели, Азон «занял, кроме Картли, также Эгриси и наложил дань на овсов, леков и хазар». [Картлис цховреба. С. 35; Мровели Леонти. С. 29.] По-видимому, Понтийскому царству удалось не только установить свое господство в Картли, но и занять часть Егерии (Колхиды) между нижним течением Чороха (Эгрис-цкали) и Риони (Фасис). Об этом свидетельствует тот факт, что после изгнания понтийских войск с Южного Кавказа данная территория была освобождена и возвращена Куджи, о чем и сообщает Леонти Мровели. [Мровели Леонти. С. 30.] Судя по Леонти Мровели, помимо Колхиды и Картли понтийский царь распространил свою власть и на леков. В данном случае имеется в виду, вероятно, население западной части исторической Албании – Эрети. В этих условиях было вполне естественно, что народы Кавказа объединились в союз и направили военные силы против Понтийского царства с целью освобождения своих земель. Конечно, участие кавказских народов в войне на стороне Парнаваза не стоит рассматривать как проявление альтруизма. Тут, конечно, же дело не в богатстве, которое вдруг сверхестественным образом якобы появилось у Парнаваза и на которое кавказцы будто бы польстились, и тем более не в том, что кавказцы занимали по отношению к Парнавазу подчиненное положение, как это пытается представить Леонти Мровели. В исследовательской литературе уже давно выявлено, например, что сообщение Леонти Мровели о якобы признании Эгрисским (Колхидским) царем Куджи своим правителем Парнаваза не соответствует исторической действительности. [Ломоури Н.Ю. Возникновения Древнеиберийского (Картлийского) царства… С. 59.] Сведения Леонти Мровели о зависимости царя Куджи от Парнаваза не подтверждаются никакими фактами. Помимо всего прочего, Куджи не мог находиться в подчинении Парнавазу по той простой причине, что был царем Егерии задолго до воцарения последнего. Как уже отмечалось, в стремлении Леонти Мровели представить Куджи зависимым от Парнаваза проявляется общая тенденция, отвечающая концепции грузинского автора о якобы первенствующей роли на Кавказе во все времена именно грузин. [Там же; см. также: Гумба Г.Д. Об истоках исторической концепции… С. 132–136.] Объединение народов Кавказа имело в основе совпадение интересов и диктовалось общими политическими целями относительно к отражению захватнических устремлений Понтийского царства. Инициировало и возглавило этот союз, завершившийся победой над понтийскими захватническими войсками и изгнанием их из стран Южного Кавказа, скорее всего, именно нахское царство, которое и представлял Парнаваз. Но эта война с Понтийским царством и последовавшая затем победа могли произойти лишь в условиях наличия у нахов безопасного тыла, т.е. в обстановке мира с сарматскими племенами и, возможно, поддержки с их стороны или, по крайней мере, отсутствии угрозы вторжения. Источники свидетельствуют о том, что в тот период для Нахаматии сложилась именно такая, благоприятная, международная ситуация. Через некоторое время после вторжения сарматских племен и ожесточенных войн с кавказскими народами, в конце IV − начале III вв. до н.э. между кавказцами и сарматами начинают налаживаться мирные взаимоотношения, которые в определенных условиях становятся даже союзными. [Виноградов В.Б. Сарматы Северо-Восточного Кавказа... С. 152.] Вероятно, это было связано с возросшей военной мощью нахского государственного объединения. Так, по мнению В.Б. Виноградова, сообщение Леонти Мровели о том, что «все дурдзуки были свободны от пленений со стороны хазар из-за крепостей страны», отражает именно этот период отношений с сарматами. [Там же; Виноградов В.Б. Сиракский союз племен на Северном Кавказе... С. 113–114.] Очевидно, уже к началу III в. до н.э. кочевники не только прекращают совершать (или не могут больше совершать) грабительские набеги на нахское государство, но и начинают выступать как достойные соседи и равноправные союзники нахов. Вместе с тем, следует, видимо, говорить об установлении нахами союзнических отношений не с разрозненными кочевыми племенами сарматов, а скорее с союзом объединенных племен, каковым являлся, судя по всему, Сиракский (сирако-меотский) союз племен, образовавшийся в III в. до н.э. в Северо-Западном Предкавказье. Стабилизировав границу с Сиракским объединением по реке Малке, нахи в скором времени, вероятно, установили с ним обычные соседские отношения, взаимовыгодные для обеих сторон. Возможно, сиракские племена поставляли нахским владетелям военные отряды, а также участвовали как равноправные союзники нахов в тех или иных военно-политических событиях того времени. Видимо, под именем овсы Леонти Мровели выводит именно Сиракский союз племен, входивший в военную коалицию, в период войны с Азоном возглавляемую Парнавазом. В этом случае Сиракский союз племен выступает как союзник кавказских народов в их борьбе против внешнего агрессора – Понтийского царства. Это может быть подтверждено и тем, что союзнические войска собрались в Колхиде («в Эгриси собрались бесчисленные войска и направились против Азона»), [Мровели Леонти. С. 29.] откуда, возглавляемые Парнавазом, вторглись в Картли. Поскольку территория Картли контролировалась войсками Азона, то выйти в Колхиду через горные перевалы овсы могли лишь, миновав Клухорский перевал, по Кодорскому ущелью. [Виноградов В.Б. Сарматы Северо-Восточного Кавказа... С. 158.] Данный факт свидетельствует о том, что пришедшие на помощь Парнавазу овсы – это отряды сирако-меотского союза Северо-Западного Предкавказья. В процессе борьбы против понтийского господства на сторону коалиции переходят и картвельские племена. Парнаваз заручается также поддержкой селевкидского царя, с которым устанавливает союзнические отношения. [Мровели Леонти. С. 29.] Война завершается победой объединенных сил народов Кавказа и изгнанием понтийских войск с большей части территории Южного Кавказа. Парнаваз освобождает Картли и присоединяет к ней Кларджети, а границы Колхиды вновь устанавливаются по нижнему течению Чороха. Таким образом, нахи не только восстанавливают свои прежние границы на Южном Кавказе, но и расширяют их за счет присоединения Кларджети. Однако за более чем тридцатилетний период господства Понтийского царства здесь произошли определенные изменения в этническом составе населения. В результате перемещения древнегрузинских племен в Картли удельный вес грузинского населения заметно увеличился. Возможно, древнегрузинские племена просачивались в Картли и в более ранние периоды, но массовый переход их произошел, вероятно, в конце IV – начале III вв. до н.э., в период завоевания Картли Понтийским царством. Понтийские войска состояли из разноэтнических племен северо-востока Малой Азии, часть которых после завоевания Картли вместе с оставленными там войсками, по-видимому, была переселена в эти места. Азон – вероятно, вождь древнегрузинских племен, назначенный понтийским царем наместником в Картли, впоследствии, согласно «Мокцевай Картлисай», переселил своих сородичей в Картли, а сам обосновался в древней Мцхета. Хотя не исключено, что Азон был не вождем древнегрузинских племен, а македонянином, как об этом сообщает Леонти Мровели, назначенным Александром Македонским (понтийским царем) правителем Картли. Может быть, этим и объясняется то, что картвелы так легко оставили Азона и перешли на сторону Парнаваза. Но как бы то ни было, начиная с рубежа IV – III вв. до н.э. древнегрузинские племена составляют, по-видимому, уже значительную часть населения Картли. Рост удельного веса грузинского населения и той роли, которую оно впоследствии стало играть в Картли следует, вероятно, связывать не только с перемещением древнегрузинских племен в районы среднего течения Куры после установления здесь власти Понтийского царя, но и с тем, что наместнику в Мцхета Азону подчинились территории в верховьях Куры и Чороха, где древнегрузинские племена к тому времени составляли уже, судя по всему, немалую часть населения. Безусловно, нахские правители вынуждены были считаться с изменившейся этнодемографической и политической ситуаций в Картли. Ради упрочения своей власти и обеспечения безопасности южных границ своего государства они должны были проявить заинтересованность в привлечении на свою сторону древнегрузинских племен, и в этих целях предприняли меры по приближению к себе картвельской родоплеменной знати. Так, Парнаваз не только не стал проводить карательные акции против переселившихся в Картли и уже осевших там племен, но, как сообщает Леонти Мровели, «распределил по ущельям и странам, отнесся к ним благосклонно. …И назвал их азнаурами». [Картлис цховреба. С. 15.] Вероятно, в местах компактного проживания древнегрузинских племен на их вождей были возложены функции местных правителей и таким образом они были приравнены к нахской знати и затем привлечены к управлению Картли. Это подтверждается и тем, что верховные божества древнегрузинских племен Гаци и Гаим получили официальный статус и были включены в иерархию божеств Картли, заняв соответственно второе и третье места после Армази. Как известно, в древности никто не сомневался в реальности существования богов – как своих, так и чужих, и по отношению к богам и культам других народов существовала определенная веротерпимость. Поэтому включение верховных божеств переселившихся племен в пантеон официальных богов Картли, безусловно, было не только проявлением со стороны нахов уважения к религиозно-культовым верованиям картвельских племен, но и свидетельством изменения этнополитической ситуации, приведший к признанию нахскими царями их прав на участие в управлении Картли. Следует отметить, что высшая триада в пантеоне богов Картлийского царства – Армаз, Гаци и Гаим, имеет аналог в урартском пантеоне, также состоявший из трех божеств – главного, исконно урартского бога Халди, хуррито-хаттского бога Тейшеба и бога Шивини, воспринявшего символы месопотамской (ассиро- вавилонской) области. [Пиотровский Б.Б. Ванское царство (Урарту)... С. 220–221.] Учитывая все вышесказанное, вряд ли можно сомневаться в том, что картлийский пантеон сложился под влиянием урартских религиозно-культурных традиций. Подтверждением тому, помимо прочего, служит и тот факт, что в верховном боге Урарту Халди, изображавшемся в форме солнечного диска и связанном таким образом с солнцем и небом, соединились функции нескольких богов, как это имеет место и в случае с Армазом. Надо полагать, что три бога – Армаз, Гаци и Гаим, по аналогии с урартским пантеоном, отражают три культурно-этнических элемента религии Картли. Таким образом, с III в. до н.э. древнегрузинские племена начинают играть значимую роль в политической и культурной жизни Картли. Поэтому не случайно, что в грузинской исторической традиции противопоставляются периоды истории Картли до и после завоевания ее Александром Македонским. Эпоха Александра Македонского – это тот рубеж, с которого фактически начинается история собственно грузин. [Мровели Леонти. Комментарии Цулая Г.В. С. 59. Комм. 85–85.] К этому времени Леонти Мровели приурочивает также распространение на территории Картли грузинского языка, указывая при этом, что ранее, до переселения сюда грузинских племен, население Картли говорило на армянском языке: «До сих пор язык грузин был армянским, на котором они говорили. Когда же пришли в Картли эти бесчисленные племена, тогда грузины тоже оставили армянский язык. И от языков всех этих племен создался язык грузинский». [Картлис Цховреба. С. 16.] Далее уточняется, что именно Парнаваз «распространил язык грузинский, и больше не говорили в Картли на ином языке, кроме грузинского». [Там же. С. 18.] Говоря об армянском языке (сомхури) как о первоначальном языке грузин, Леонти Мровели имеет в виду урартский язык, что уже было отмечено в научной литературе. [См.: Барамидзе А.А. К уточнению одного сообщения в произведении Леонтия Мровели. Тбилиси, 1972. С. 59.] Согласно Леонти Мровели, на этом (урартском) языке изначально говорили не только грузины, но и все таргамосианы (дети Таргама). Вообще же в данном сообщении древнегрузинский историк в свойственной ему манере – очень сжато, буквально в двух-трех коротких предложениях, отразил сложный и длительный процесс формирования грузинской народности, имевший в основе слияние различных этнических групп, населявших Картли, и перехода их на грузинский язык. Безусловно, и ассимиляция этнических групп, и переход их на грузинский язык произошли не в одночасье, как это сообщает Леонти Мровели, процесс этот оказался долгим, растянутый в веках. То, что Леонти Мровели «привязал» его к периоду деятельности Парнаваза, является следствием использования грузинским историком, помимо прочих источников, сказаний, в которых вокруг имени Парнаваза соединились воедино оставшиеся в памяти народа крупные события, произошедшие в разное время. Тем не менее можно с уверенностью сказать, что начало этому процессу было положено именно при Парнавазе.