Меотская археологическая культура, археологическая культура раннего железного века и перехода от бронзы к железу, была распространена на юго восточном побережье Азовского и северо восточном побережье Черного морей в первом тысячелетии. Носителями культуры были меоты, предки черкесов.
Культура существовала примерно с девятого века и окончательно сформировалась к веку восьмому. В результате проведенного исследования на основе наборов инвентаря из меотских могильников, получены пять кластеров с последовательно сменявшимися наборами, которые позволяют сделать вывод о соответствующих пяти периодах культуры.
Первый период, киммерийское влияние, датируется девятым, восьмым и первой половиной седьмого веков. Характеризуется погребениями с бронзовым и биметаллическим оружием. Второй период, раннескифские влияния, датируется второй половиной седьмого, шестым и пятым веками, это погребения с раннескифским оружием.
Итак, в начале девятого века киммерийцы, иранский народ срубной культуры из северного Причерноморья, переместились в восточное Приазовье, и объединившись с местными племенами меотов, приняли участие в создании Меотской культуры.
В третьей четверти восьмого века соседние регионы начали наводнять скифы. По антропологии, культуре и менталитету, скифы стояли близко к киммерийцам. Скифский язык также относился к северо восточной ветви иранской группы, куда, помимо киммерийцев и скифов, входили саки и массагеты, аланы и сарматы.
Различие между скифами и киммерийцами в количестве. Киммерийцы были малочисленны, по крайней мере в сравнении со скифами.
Взаимоотношения сразу вошли в русло непримиримой вражды и соперничества за землю. Но в силу своей малочисленности, вожди киммерийцев решили покинуть обжитое место, расстаться с меотами и уйти за великий хребет, в Закавказье, в поисках нового отечества. Отдельный вопрос конечно, как им удалось переправить свои табуны и стада.
Киммерийская конница, вооруженная баллистически усовершенствованными наконечниками стрел, была непобедима. И в последующие века, впечатление, производимое этим народом было настолько глубоким, что их самоназвание, гимир, стало в грузинском языке синонимом слова герой, гмири. Скелеты из киммерийских могил свидетельствуют, что для своего времени эти люди по физическим показателям разительно превосходили любой другой тогдашний народ. Любой, кроме скифов. И скифы являлись крепким и рослым народом, и их конное войско, вооруженное такими же стрелами, побеждало каждого своего противника. В силу таких обстоятельств, киммерийцы предпочли иметь дело с любым потенциальным противником в Закавказье, и дальше, нежели связываться со скифами, перед кем они не просто не имели преимуществ, но и кому уступали числом, а значит, заведомо находились в проигрышной позиции.
На пути киммерийцев находились владения горских, северокавказских племен, создателей Кобанской культуры. Не ясно, мирно ли пропустили туземцы северян через свои владения, или те прошли кавказские перевалы с боем. Согласно данным археологии, в седьмом веке произошел переход Кобанской культуры на новый этап, когда начали преобладать предметы скифского типа, и преобладание железных изделий над бронзовыми. Значит, несколько десятилетий спустя, следом за киммерийцами к Кавказу подступили скифы, и вступили во взаимодействие с племенами Кобанской культуры.
Аналогичный процесс происходил в Меотии, что уже было отмечено, и где, несколько позже, Меотская археологическая культура перешла во второй период, названный периодом раннескифского влияния. Следовательно, заняв покинутые земли киммерийцев, Скифия распространила, в седьмом веке, свое политическое и культурное влияние на Меотию и Большой Кавказ.
Вернусь к киммерийцам. Вероятно, заранее изучив наиболее приемлемые для них пути проникновения в Закавказье, они выбрали два перевала, Клухорский и Мамисонский, и двинулись поэтому двумя потоками, не подозревая должно быть, что это разделение позже разлучит навсегда обе группы небольшого народа. Для удобства, с этого момента буду называть клухорский поток западными киммерийцами, и восточными киммерийцами буду называть тех, кто прибыл в Закавказье мамисонским потоком.
На южные склоны Большого Кавказа также распространялась Кобанская культура. Пройдя перевалы, киммерийцы еще оставались в границах северокавказских племен, и только затем, западные киммерийцы обрушились на Кулху, тогда как восточные киммерийцы, имея возможность через Рионскую долину также спуститься в Кулху, выбрали, тем не менее, другое направление, и преодолев еще один хребет, овладели Картлийской низменностью.
Разгромленная за полвека до этого урартами Кулха, еще не успела восстановиться. Ее центр, с Чорохи перенесли на Риони. И именно этот центр на Рионе, сейчас, в конце восьмого века, подвергся удару киммерийцев. Остатки колхов скрылись в горных ущельях, уступив Колхидскую низменность свирепым северянам.
В результате, Кулха в первый раз прекратила свое существование. По альтернативной версии, западные киммерийцы обогнули Кавказский хребет и направились в Колхиду вдоль побережья. Тогда как восточные киммерийцы, проникли в Картлийскую низменность через Дарьял.
Все же, западные киммерийцы не долго задержались в Колхиде, так как конникам не подходил для проживания этот край болот и джунглей. Отсюда они набросились на ближайшее государство, Урарту. Контакт со своей восточной половиной, западные киммерийцы поддерживали, и потому, надо полагать, действовали сообща, так что урартам пришлось отражать удары с двух направлений, с северо запада и с севера.
Анналы ассирийских и урартских царей заполнялись исключительно торжественной и положительной информацией. Это была незамысловатая пропаганда, содержавшая реляции о собственных военных успехах, позорных поражениях противника, о строительстве каналов, городов и храмов. В киммерийском нашествии на свое царство, Руса не нашел ничего обнадеживающего, или поддающегося хотя бы косметическому оформлению, настолько тяжелым оказалось данное бедствие для Урарту.
Так что, о самой урарто киммерийской войне известно из архива глиняных табличек ассирийского царя Саргона, где среди прочего, хранились сводки донесений его сына, Синаххериба, чьи шпионы следили за происходившим в Урарту. Киммерийцы сначала, по видимому, стали тревожить пограничные области царства, и Руса вознамерился ударить по ним на местах их базирования, что на Риони и Мтквари. Синаххериб докладывал Саргону, что урартский царь, со своим войском и отрядами наместников, пошел на страну Гимир, где был на голову разбит. Царь с наместниками был отброшен, при чем, трое из наместников убиты.
Можно представить с каким воодушевлением встречали угнетенные народы весть о гибели ненавистного урартского войска от рук северных исполинов. В другом отчете ассирийскому царю сообщалось о вспыхнувших, вскоре после поражения, мятежах центральных наместников. Одновременно восстали, в который уже раз, свободолюбивые маннеи. Держава, построенная Аргишти и Сардури, зашаталась.
Но симптомы развала оказались ложными. Во первых, Русе, по выражению из ассирийского документа, путем большой резни удалось подавить мятежи. Во вторых, северная угроза вскоре исчезла сама собой. Вожди западных киммерийцев убедились, что и Урарту не годилось им в качестве новой родины. Дело в том, что киммерийцы пока не умели справляться с укреплениями, а Урартское царство было страной крепостей. Жизнь в стране, усеянной враждебными твердынями, киммерийцев не устраивала. Наверно сразу после двадцатых годов они отправились в Малую Азию. Напротив, их восточные братья предпочли окончательно обосноваться в Закавказье, на полях и холмах Картлийской низменности.
Теперь, после войны с урартами, в ходе которой производились и набеги на юг, восточные киммерийцы овладели, вдобавок к уже контролируемыми ими Картлийской низменностью и Триалетским хребтом, еще и страной Куриани, охватывавшей Алгетскую и Машаверскую долины, и долины Храми и Кции. Кроме того, их власть распространилась еще южнее, на долины Памбака, Дзорагета и Дебеды, похоже также населенных представителями племенного союза Куриани.
Югокавказцы могли мирно сосуществовать с киммерийцами. Киммерийцев числом было немного, теснота им не грозила, и поэтому обитавшее здесь южнокавказское население, им не мешало. Ни царей деспотов, ни рабовладельческого строя, как в Ассирии и Урарту, у киммерийцев не существовало. Ни тем более не вели они священных войн. Их степная военная демократия, опасная только для деспотических держав, вроде Урарту и Ассирии, племенам Центрального Закавказья угрозы не несла. Напротив, объединение с таким могучим народом давало гарантию, что при возможном следующем расширении Урартского царства, чьи границы итак вплотную подступили к Куриани, их защитили бы меткие киммерийские стрелы.
Как говорилось в другой работе, Эриахи к этому времени находились тут. Нам неизвестно, когда точно это племя перебралось отсюда на Алазанскую равнину. Это могло произойти сейчас, в конце восьмого века, либо в течении века седьмого, либо в начале шестого века. Неизвестны и причины, разве что поиск нового лучшего края. Но причиной определенно не был конфликт с киммерийцами. Когда Эриахи начали жить на Алазани, у них установились с киммерийцами союзнические отношения, приведшие к объединению стран, как до того, киммерийцы объединились с Куриани.
Немаловажный момент, что могла представлять собой материальная культура киммерийцев данного времени и какие ее следы можно обнаружить в районах Закавказья. Как известно, в науке все большее признание получает тезис об однокультурности киммерийцев и ранних скифов. В Закавказье известно сравнительно большое количество вещей, связанных прежде всего с конским снаряжением. Так, представляют интерес с этой точки зрения двукольчатые удила, обыкновенно с витой мундштучной частью и трехдырчатые стержневидные псалии, как правило, сопровождающие удила данного типа, но не соединенные с ними, что характерно для евразийского типа узды. Появление подобных псалиев предположительно связано с проникновением киммерийцев.
Анализ восточно закавказских и иранских памятников, содержавших подобные вещи, и в первую очередь курган на Боздаге, приводит к заключению, что в Восточном Закавказье, как и в Западном Иране, они появляются не позже того времени, когда в Манне присутствие киммерийцев засвидетельствовано письменными источниками, а в Восточном Закавказье представляется весьма вероятным. Отсутствие прямых одновременных аналогий этим ранним экземплярам псалиев как на севере, так и на востоке, позволяет предположить, что подобный вариант трехдырчатого псалия мог сложиться в пределах региона Восточного Закавказья и Западного Ирана. Северное происхождение имеет и еще несколько предметов конской сбруи, встреченных в могильниках Восточного Закавказья восьмого и седьмого веков.
Все это свидетельствует, что начавшиеся еще со второй половины второго тысячелетия связи Закавказья с евразийскими степями, во второй половине восьмого века получили новый дополнительный импульс, приведший к проникновению в Закавказье элементов евразийской узды. На этом фоне появление в степях Восточного Закавказья первых отрядов киммерийских воинов представляется достаточно вероятным.
Для детализации вопроса где возникли долговременные поселения восточных киммерийцев в Закавказье, обратимся к данным из работы по археологической культуре Центрального Закавказья. И повторим тезис об идентичности скифской, или раннескифской и киммерийской культур. Значит, то из добытого материала в Картлийской низменности и на Триалетском хребте, что определяли как скифское, если уточнить, являлось киммерийским.
Неопровержимо, что район слияния Арагви и Мтквари, как место, давно обжитое людьми и имеющее высокую концентрацию древностей разнообразных эпох, с прибытием сюда киммерийцев сразу превратился в центр их новообразованной страны. Безымянные группы племен Кобанской культуры, что все это время владели Арагвской долиной, скорей всего были выдавлены отсюда северянами.
Раскопки арагвских могильников открыли бронзовые наконечники стрел архаического скифского, то есть киммерийского типа. Наконечники киммерийских стрел находили и в могилах, датируемых шестым веком. Скелеты лежали в скорченном положении, рядом оставлены чаши и кувшины. Раскопки также выявили предметы из железа, типичные скифские акинаки, секиры с отвислым лезвием, крупные наконечники копий, и изогнутые ножи урартского типа. В еще одном погребении нашли вместе с человеческим скелетом лошадиный костяк с железными удилами.
Другим районом киммерийских поселений был бассейн реки Проне. Здесь, в одном исследованном могильнике также обнаруживались железные скифские акинаки. И тут в одном захоронении вместе с человеком погребен был конь, характерная скифо киммерийская традиция.
Археологические работы в триалетских горах дали аналогичные результаты со знакомым набором железных предметов, это секиры и ножи, наконечники стрел и копий. Триалетские могилы относились к ахеменидской эпохе.
Страна восточных киммерийцев, возникнув в последней четверти восьмого века, просуществовала четыре столетия. В дальнейшем, эта земля будет известна как Картли. Я допускаю, что термин Картли изначально киммерийский, и этим именем они назвали пространство от Триалети на север до кавказских гор, что и составляло половину их страны. Другая половина, это пространство от Триалети на юг до памбакских гор, представленное Куриани. Так что, для удобства и чисто условно, термином Картли я обозначаю как собственно страну восточных киммерийцев, так и объединенную страну восточных киммерийцев и Куриани.
Западные киммерийцы лютовали в Малой Азии всю первую половину седьмого века, атакуя практически каждую область региона. Решающая роль в разгроме Фригийского царства, в семидесятые годы, и тяжелых ударах, нанесенных царству Лидийскому в пятидесятых, принадлежала западным киммерийцам. В этих случаях, они действовали в интересах урартского царя, Русы сына Аргишти, стремившегося восстановить престиж своего царства, в чем, по видимому, ему мешала в первую очередь Фригия. Война урартов и киммерийцев, полувековой давности, была позабыта, и теперь киммерийцы и Урарту являлись союзниками. Киммерийцам оставалось лишь добить Лидию, последнее оставшееся крупное царство в Малой Азии.
Что касается собственно скифов. Основа Скифии продолжала располагаться на бывших владениях киммерийцев, в северных степях. С седьмого века, скифы начинают вторжения в восточное Закавказье, откуда их отряды действовали в различных областях Ближнего Востока. Маршрут проникновения в Закавказье они избрали иной, нежели киммерийцы, вдоль каспийского берега, через дербентский проход. Часть скифов возвращалась на север, но какие то группы остались на Аранской и Муганской равнинах, по нижним течениям Аракса и Куры, а также в прикаспийских районах Кавказа и Закавказья. Эти скифы, объединившись с группами удино лезгинского этноса, приняли участие в создании Кавказской Албании.
Невозможно сказать, как складывались отношения у скифов Куры с восточными киммерийцами, жившими по соседству, выше по течению реки. Но достоверно известно, что киммерийцев западных разгромили именно скифы. Альянс Урарту и киммерийцев тревожил Ассирию, где понимали, что единственной управой на непобедимых киммерийцев могут выступить такие же непобедимые скифы. Так наметился союз скифов и Ассирии.
То, чему надлежало произойти столетие назад в северных степях, а именно разгром киммерийцев скифами, случилось в течении сороковых и двадцатых годов седьмого века в Малой Азии. Скифы повсюду методично громили западных киммерийцев. Добивали их уже лидийцы, в конце столетия.