В пятом и четвертом тысячелетиях огромное пространство от гор Загроса до Средиземного моря, не исключая, естественно, среднего и верхнего Междуречья, занимали субареи. В центральной части Междуречья субареи оставались до второго тысячелетия. Археологам этот народ знаком по оставленной им Убейдской культуре. Раскопки неолита и энеолита показали принадлежность субареев к переднеазиатскому расовому типу.
Местность между Тигром и Евфратом в центральной части Междуречья холмистая, весной зеленая, после зимних дождей покрытая цветочным ковром. Но летом среднее Междуречье уподобляется южному, так как жара и палящее солнце быстро уничтожают всю растительность и местность погружается в облака пыли. И все же, в отличии от юга, где без искусственного орошения обойтись невозможно, летом здесь выпадает достаточное количество дождей для получения урожая, и поэтому население центрального Междуречья имело сады и виноградники, несмотря на то, что почва здесь каменистая, с известняком.
В своем верхнем течении Тигр, при разливе, покрывает лишь узкие полосы по обеим берегам. Речная долина здесь засушлива, а сама река мутная и желтая. В окаймляющих горах, покрытых лесом, водилось множества птиц и зверей, таких как лань и медведь. Из ископаемых здесь добывали алебастр, базальт, известняк, из металлов железо, медь, свинец, серебро. В торговом отношении, территория верхнего и среднего участков долины Тигра занимала выгодное положение. Здесь пролегали караванные пути, на юг, к заливу, на восток, в плоскогорье, на север, в край трех больших озер, на запад, к средиземноморскому побережью.
Неизвестно кто населял, и населял ли вообще, нижнее Междуречье до прибытия сюда шумер. Пока что достоверно известно, что родоначальниками цивилизации Междуречья являются именно шумеры, прибывшие сюда с востока в конце четвертого тысячелетия, и занявшие низовья Тигра и Евфрата. Возникновение их цивилизации датируют рубежом четвертого и третьего тысячелетий. Язык этого народа, ныне мертвый, не удается отнести ни к одной из известных семей, и его относят к категории изолированных. В сущности и субарейский язык, также давно мертвый, не обнаруживает родства ни с одной из современных семей.
Несмотря на то, что шумеры оказались первыми, кто внес вклад в культуру Междуречья, свои знания по металлургии меди они позаимствовали у субареев. Помимо этого, такие популярные ближневосточные божества как Алалу, Забаба, Кубабу возникли в субарейском пантеоне. Все же бесспорно, что шумеры по уровню развития стояли на голову выше как субареев, так и остальных народов Ближнего Востока, кроме конечно египтян, представителей другой великой древней цивилизации. Главнейшим вкладом шумер в историю человечества, помимо многого другого, было устойчивое стремление к порядку и построение системы, что затем было подхвачено остальными народами.
В следствии богатства городов нижнего Междуречья, регион перманентно становился объектом агрессии как стороны западной пустыни, так и горного востока. Тем не менее, каждый вторгавшийся сюда народ перенимал местные обычаи и приспосабливался к здешним условиям, а не наоборот, так что месопотамская цивилизация никогда не погибала.
В течении третьего тысячелетия, нижнее Междуречье постепенно заселили семиты, пришедшие сюда, гонимые засухой, из Аравийского полуострова, и образовавшие тут государство Аккад, названное так по имени главного города, вскоре подчинившего себе остальные города Шумера. При всей своей культурной продвинутости, шумеры, эти невысокого роста и со склонностью к полноте люди, не отличались воинственностью. Их нестройные ряды, вооруженные разновидностью алебарды, или неким синтезом копья и топора, оказались беспомощны перед напористыми и неприхотливыми кочевниками из пустыни, обладавшими самым совершенным и победоносным оружием того времени, луком со стрелами.
Всю вторую половину двадцать четвертого века в Аккаде царствовал Саргон, первый царь, чья власть не ограничивалась одним городом, как это сложилось тут исстари, но охватила все нижнее Междуречье. Затем царь пожелал распространить свое господство на средний Тигр, то есть в пределы Субарту, чтобы приобрести новые земли для своего многочисленного народа. Началось интенсивное проникновение этих рослых, горбоносых пришельцев, уже в долину среднего Тигра.
Субареи тогда попытались воспротивиться экспансии, но свою способность сопротивляться продемонстрировали не лучше шумер. Новоявленный повелитель Междуречья их сопротивление живо преодолел. Вытеснив большинство субареев из их главного поселка, чье прежнее название осталось для нас неизвестным, семиты переименовали его в Ашшур, в честь своего верховного бога. Впоследствии он всегда оставался религиозной столицей страны, а его название распространилось и на все земли, что окружали город и были населены семитами. Так, ареал расселения субареев на Тигре сузился до рамок верхнего участка долины. Оставшееся на освоенной семитами, или будем их отныне называть ассирийцами, территории субарейское меньшинство, было превращено в рабское сословие и в дальнейшем влилось в ассирийскую нацию.
Вообще, ассирийцами были лишь семиты среднего Тигра. Семиты нижнего Междуречья известны как вавилоняне, а вместе они, ассирийцы и вавилоняне, идут в истории как аккадцы, хотя все три этнонима для этой первой волны семитов Междуречья были новыми, неведомыми им прежде.
В отличии от вавилонян, или южных аккадцев, никогда почему то особой любви к Саргону не питавших, аккадцы северные, или ассирийцы, считали этого царя эталоном, образцом для подражания, к которому и стремились отныне цари Ашшура, и будущей Ассирии.
В двадцать третьем веке аккадским царям удалось расширить свое влияние на верхний Тигр, где еще оставались свободные земли Субарту, после чего, внимание аккадцев переключилось на средний и верхний участки долины Евфрата, также до сих пор населенные субареями. Однако попытка Аккада присоединить и эти земли, натолкнулось на препятствие в лице хурритов, в это самое время начавших расселяться в бассейне Евфрата.
Хурритский язык входит в отдельную языковую семью, куда, помимо собственно хурритского, включают и урартийский. Попытки установить родство Урарто Хурритской семьи с различными языковыми семьями, пока что не увенчались успехом. Важнейшим вкладом хурритов для народов Ближнего Востока было использование лошади, как в хозяйстве, в качестве тягловой силы, так и в войнах, для такого рода войск, как колесницы, хотя сами хурриты колесницы не использовали. Способ объездки коней на Ближнем Востоке был хурритским.
В отличии от субареев, хурриты проявили себя куда отважнее, сумев остановить аккадский натиск на Евфрате. С той поры они на долгие века превратятся в заклятых врагов ассирийцев. С Субарту напротив, отношения у хурритов сложились приятельские, и объединение хурритов и субареев носило мирный характер. При этом объединении, хурриты растворили в себе субареев Евфрата, так что субарейский язык составил субстрат в языке евфратских хурритов. Помимо множества слов, хурриты переняли у субареев и личные имена.
Все же надо понимать, что долина Евфрата перестала быть частью страны Субарту, поскольку перестала входить в этнический ареал субареев, пусть и сами местные субареи продолжали тут обитать. Они просто стали хурритами, тогда как этнический ареал субареев, или субарейской речи, теперь сузился до верхней долины Тигра, а значит, этой местностью отныне ограничивалась и страна Субарту.
Разумеется существовала опасность потери и этих земель, входивших теперь в состав Аккадской державы, накануне успешно семитизировавшей средний Тигр. Но на счастье субареев, у аккадцев иссякли силы для освоения верховья Тигра, поскольку их приходилось тратить на борьбу с кутиями. Кутии, иногда гутии, народ неясного происхождения, населявший плоскогорье на востоке. В представлениях жителей Междуречья, кутии являлись дикими белокожими горцами. Они начали вторгаться в Аккад одновременно с проникновением хурритов в Субарту. В течении нескольких десятилетий второй половины двадцать третьего века, кутии разрушили державу Саргона Аккадского, уничтожив основанную им династию. Еще два последующих века, кутии наведывались с разбойными целями в нижнее Междуречье, не позволяя аккадцам восстановить силы.
Вообще кутиев, как и другие народы гор Загроса и тамошнего плоскогорья, а это эламиты, маннеи, луллубеи, касситы, турукку, можно объединить в гипотетическую Эламитскую семью. Эламитскую, поскольку Элам был наиболее развитым из них. Ничего толком неясно об эламитских языках и не удается выяснить степень их родства с какой либо семьей. С приходом сюда иранцев, в лице мидян и персов, эламитские народы подверглись иранизации.
Падение Аккада предоставило городам государствам нижнего Междуречья, полтора века пребывавших в составе Аккадской державы, возможность вновь обрести независимость. К двадцать первому веку, когда набеги кутиев пошли на спад, произошла кратковременная реставрация шумерской государственности, с выдвижением на передний план города Ур, объединившего под своей властью большую часть Междуречья.
Наблюдая ослабление аккадцев, в следствии обрушения их державы, хурриты решили продвинуться дальше и завладеть уже долиной Тигра. Из более поздних ассирийских источников известны имена двух правителей Ашшура, живших в двадцать втором и двадцать первом веках, это Ушпий и Киккий, или Ушпия и Киккия. Ассириологи причисляют оба имени к субареям. Они либо были субареями, или, что более вероятно, хурритами, носившими субарейские имена. Такое могло произойти лишь при установлении хурритского господства на среднем Тигре. Зато начиная с нового тысячелетия, имена правителей Ашшура уже сугубо семитские.
Без сомнений, Ур не мог установить контроль над Субарту, располагавшейся в верховье Тигра, минуя Ашшур, располагавшийся в центральной части долины и подконтрольный теперь хурритам. Значит, после падения Аккада и установления в Ашшуре хурритского господства, субареи вновь обрели независимость, продлившуюся три или четыре столетия.
В двадцатом веке в Междуречье началось семитское возрождение. Сперва в Ашшуре власть перешла к представителям аккадоязычного большинства, и Ашшур, свергнув хурритское господство, стал независимым городом государством, ядром будущей Ассирийской державы. Тогда же в Междуречье вторглась новая волна кочевых семитов из Аравии, амореев, основавших тут вразброску свои поселения, в основном в пустынных местностях региона, особенно ближе к Евфрату. В середине века, под натиском этих амореев пала династия Ура, и последняя шумерская государственность навсегда прекратила свое существование. Семиты окончательно завладели нижним Междуречьем, растворив в себе шумер. Кроме того, одновременно шел процесс смешения обоих семитских этносов, это старых, первой волны, то есть аккадцев, и новых, второй волны, амореев.
Два столетия после падения Ура, города государства нижнего Междуречья вели друг с другом борьбу, пока в последней четверти восемнадцатого века вверх над всеми не взял Вавилон.
Некоторые амореи поселились и в Ашшуре. Один из них, Шамшиадад, не то на рубеже девятнадцатого и восемнадцатого веков, не то в середине восемнадцатого века, стал царем Ашшура и основал Ассирийскую державу. Этот царь считал себя преемником Саргона, но не столько местного Саргона, царя Ашшура, правившего в период после изгнания хурритов, сколько другого Саргона, того выдающегося аккадского царя, называвшего себя, кстати, царем всего мира. Такой же титул принял и Шамшиадад, положив основание Ассирийской державе, хотя сам не имел отношения ни к одному из обоих саргонов.
При Шамшиададе, Ассирия впервые, пусть и кратковременно, превратилась в могущественную державу, помимо ряда других стран, подчинившую себе и Субарту. Интересно, что когда Ассирия впервые стала царством, в остальных странах ее именовали Субарту. По видимому, в памяти народов Ближнего Востока до сих пор свежи были воспоминания о большей части Междуречья, как о стране субареев.
Вообще же, вся история Ассирии это постоянная череда взлетов и падений. Следует сразу дать пояснение относительно беспрестанных устремлений ассирийцев на захват стран и народов, и в частности Субарту. Если смотреть на материальную сторону вопроса, то желание взять под контроль как можно большее число иноземных городов и иноплеменных народов, банально было связано с обогащением за счет сбора дани с этих покоренных территорий.
С другой стороны, имелись и следующие аспекты. Во первых, в намерениях владеть верхним Междуречьем лежал элемент престижа. Ассирийские цари могли претендовать на статус правителя великой державы, и равенство с фараоном и хеттским царем, лишь при утверждении своего господства, самое меньшее, над всем Междуречьем.
Во вторых, и это наверно самое главное, в стремлении господствовать над миром также имелось и религиозное обоснование. Ассирийцы верили, что богу Ашшуру надлежит главенствовать над всеми остальными богами. Добиться этой цели, по их представлениям, можно было лишь с помощью оружия и войн. По этой причине, в реляциях по каждому военному походу, ассирийские цари отчитывались перед богом Ашшуром.
После Шамшиадада, то есть с середины восемнадцатого века, или в течении его второй половины, Ассирия ослабла, возвратившись на уровень небольшого царства, или даже нома, чем сразу воспользовались субареи, в очередной раз вышедшие из под власти Ашшура.
К концу восемнадцатого века, Хаммурапи, знаменитый вавилонский царь законодатель, тоже из аккадцев, накануне объединивший под своей властью все нижнее Междуречье, добил ассирийцев, не только сведя на нет их завоевания, но и покорив их самих. Судя по анналам Хаммурапи, где он сообщает, что дошел на севере вплоть до страны Субарту, его завоевания на Тигре ограничились лишь центральным участком долины, что означает, что субареи по прежнему оставались независимыми. Но уже в самом начале семнадцатого века Хаммурапи, планировавший распространить свое влияние на все Междуречье, в первый раз напал на Субарту. Так как через пять лет вавилоняне вновь воевали с субареями, надо думать, что субареи, оценив накануне вкус свободы, не захотели с ней расставаться. К тому же Субарту теперь обзавелась союзником. В анналах Хаммурапи этих лет упоминается враждебная ему коалиция субареев и турукку. Последние были народом Загроса, совместно с субареями попытавшимся, и как видно безуспешно, воспрепятствовать реализации великодержавных планов вавилонского царя. Таким образом, верхняя долина Тигра в первом десятилетии семнадцатого века опять потеряла самостоятельность.
Иначе обстояли дела в евфратском направлении. Если в начале второго тысячелетия, освоение хурритами верховья Евфрата, начавшееся еще в предыдущем тысячелетии, продолжало носить мирный характер, хоть и приняло уже интенсивную форму, то в конце первой четверти семнадцатого века, хурриты начинают действовать агрессивнее, что надо расценивать как реакцию на посягательства Вавилона. С этого времени на арену выступает их новоявленное царство Митанни, ставшее в следующие века одной из мировых держав, наравне с Хеттским царством, Египтом и Вавилоном. Правда, следует заметить, что хурритским оно было по основной массе населения, тогда как правящий слой Митанни состоял из индоевропейцев, а точнее, индоиранцев, что ясно из их имен. Влияние иранского мира в этот период исключено, чтобы можно было думать, будто распространение индоиранских имен в Митанни являлось следствием политического и культурного влияния Ирана, которого еще даже не было в проекте. Следовательно, это действительно был правящий слой индоевропейского меньшинства, из числа переселенцев, по неизведанным причинам и при неизвестных обстоятельствах, обосновавшихся среди хурритов и выдвинувшихся на главенствующее положение. В этом факторе следует искать причины успехов Митанни, так как другие хурритские царства, так никогда и не сумели достигнуть ее уровня. Кроме того, помимо собственно хурритских богов, в Митанни служили и богам из индо иранской мифологии, в частности Митре. Важно понимать, что правящий слой Митанни, пусть и иноплеменный изначально, в любом случае слился с хурритами и должно быть быстро сменил свой язык на хурритский.
В итоге, присоединить средний и верхний участки долины Евфрата, Хаммурапи не удалось, и за Вавилоном остались только низовье Евфрата и весь бассейн Тигра, вместе с Ашшуром и Субарту.
Нахождение Субарту в составе Вавилонской державы продолжалось до конца шестнадцатого века, пока в долину Тигра с севера не вторглась хеттская армия. Это было время расцвета державы хеттов, индоевропейского народа анатолийской ветви, жившего в Малой Азии. Осваивать Междуречье хетты очевидно не собирались, и в их намерения входил лишь разгром Вавилона, с конечной целью вытеснения его из узкого круга мировых держав, что у них и получилось, так как вернуться в этот круг Вавилону удалось лишь тысячелетие спустя. Сейчас же, после военного вторжения хеттов, вавилоняне ослабли настолько, что тут же были завоеваны касситами, очередными восточными горцами, родственными кутиям. Касситская династия продержалась в Вавилоне целых четыре века.
В это же самое время, то есть в конце шестнадцатого века, царь Митанни, воспользовавшись разгромом Вавилона и касситским нашествием на нижнее Междуречье, захватил весь верхний и средний участки бассейна Тигра вплоть до гор Загроса на востоке. На севере в пределы границ Митанни попало озеро Ван. Такой поворот вовсе не устраивал хеттских царей, подорвавших силы Вавилона отнюдь не для того, чтобы на его месте в Междуречье появилась новая держава. В пятнадцатом веке Митанни, а значит вместе с ней и Субарту, терпели удары от хеттов, что постепенно ослабило хурритское государство. Вместе с тем, усилившийся Египет угрожал с юга. Субарту, вне всяких сомнений, еще в середине века продолжало находиться в составе царства Митанни. В принципе, субареи не особо страдали под властью царей Митанни, поскольку оба народа, хурриты и субареи, традиционно испытывали взаимную симпатию, и порой, в тех или иных документах, хурритов обозначали под именем субареев, что дало повод ряду историков считать последних хурритским этносом. В некотором смысле так оно и было, или точнее стало, когда субареи массово перешли на хурритскую речь, кроме одной маленькой группы. Это произошло в течении пятнадцатого века, в эпоху расцвета Митанни, когда ассирийцы не смели мечтать о возврате своего величия времен Шамшиадада. Можно считать этот период последним счастливым и спокойным временем в истории Субарту, поскольку за ним последовал период нового подъема Ассирии, а вместе с ним и ее наступления в верховье Тигра.
Возрождение Ассирии было невозможным при могуществе хурритского государства, постоянно давившего на ассирийцев, чьи правители в это время находились в статусе вассалов царей Митанни. Губителем хурритской державы, однако явилась все та же держава хеттская, в середине четырнадцатого века все же развалившая Митанни, впрочем не без ассирийского соучастия. С развалом Митанни, ее народы были предоставлены самим себе. Ядро Митанни, лежавшее в долине реки Хабур, левого притока Евфрата, стало небольшим государством под названием Ханигальбат. Еще век спустя, хурриты потеряли и Ханигальбат, и их энергия с этого времени переместилась на север, в долину Чороха.
У спокойного и счастливого для субареев времени под властью хурритского царя, как видно был и свой побочный результат. Когда в середине четырнадцатого века, ассирийский царь Ашшурубаллит, покончив с господством Митанни, стал восстанавливать Ассирию, то верховье Тигра, против беспокойных горцев которого он совершил несколько походов, уже не представляло собой единой страны как раньше. Его к этому времени давно наводнили хурриты, хетты, хатты и видимо какие то прочие этносы, с кем субареи вошли в смешение. Как результат, с падением Митанни, входившее в ее состав Субарту также распалась на несколько мелких независимых стран. Фактически, четырнадцатый век это время, когда Субарту, и без того всегда рыхлое образование и страна без государственности, прекратила свое существование. Впрочем, трудно сказать, в каких из образовавшихся на ее месте государствах на это время еще преобладали субареи, а где хурритский, или какой иной элемент, уже растворил в себе элемент субарейский.
С началом тринадцатого века, при правлении Ададнерари, начался взлет Ассирии, или как принято считать, Среднеассирийского царства. Этот царь вернул амбициозный титул царя множеств. Внимание ассирийских правителей в тринадцатом и двенадцатом веках в основном было сосредоточено на северном и северо восточном направлениях, против усилившихся, и угрожавших им, народов верхнего Междуречья.
Кроме старых этносов, в основном хурритов и субареев, в это время здесь также начал проявлять себя и новый этнический элемент, а именно арамеи, третья волна аравийских семитов в Междуречье, сразу ставших непримиримыми врагами ассирийцев. Интересно, что язык современных ассирийцев уходит корнями именно к ним, то есть это арамейский язык, а не аккадский. Впрочем, в Междуречье большинство арамеев осело в его нижней части, где они были известны под именем халдеев, и где их влияние вскоре стало крайне высоким. В верховье Тигра таких результатов им добиться не удалось, и дальше создания небольшого государства Бит Замани, дело не пошло. Все же, основная волна арамеев ринулась не в Междуречье, но в Сирию, где исстари обитал хамитский народ, хананеи, то есть финикийцы.
Дождавшись десятого века, уникального периода упадка на Ближнем Востоке всех держав, и расцвета плеяды мелких царств, арамеи создали в Сирии свои независимые государства. Но из семитов первыми в Сирию, а точнее Ханаан, пришли все же еврейские племена.
Как уже было сказано, энергия хурритов, после гибели Митанни, переместилась с центра Евфрата на север, к его верховьям, и еще дальше, к реке Чорох, где тоже жили хурриты, а также к берегам Вана, колыбели родственного хурритам, горского и воинственного народа урартов. Собирательное обозначение для конфедерации урартов и хурритов, в представлении ассирийцев, было Наири. Первые набеги Наири Ассирия испытала уже при Ададнерари, который, согласно его анналам, ответными мерами нанес им ощутимый вред. Там же в обтекаемой терминологии говорится о верховье Тигра, как о стране субареев, при том, что очевидно, что верховье Тигра уже не являлось ни единой страной, ни страной субареев, но представляло из себя несколько отдельных стран со смешанным населением, виднейшими из которых были Алзи и Кутмухи, или иногда Кадмухи. Единственной мононациональной страной здесь была арамейская Бит Замани. Считать эти страны субарейскими можно лишь с кучей оговорок. Тем не менее, субареи продолжали обитать в верховье Тигра, пусть и рассеянно, среди иноплеменных групп.
Получается в течении первой четверти тринадцатого века субареи попали под власть Ассирии. Преемники Ададнерари, Салманасар и Тукультининурта, правившие оставшуюся часть века, продолжили расширять границы Ассирии. Салманасар в середине века успешно воевал с Наири, и покорив ее, основал там ассирийские колонии. Он же окончательно уничтожил присутствие хурритской государственности в центре евфратского бассейна в лице Ханигальбата. Надо думать, иго Салманасара ощущалось тяжелее ига Ададнерари, так что после него, Наири и верхнее Междуречье сразу вышли из повиновения, и новому царю Ассирии, Тукультининурте, пришлось долго и трудно воевать за их возврат, употребляя и суровые методы. В результате, к субареям, вместе с урартами и хурритами, и к остальным вернулось ассирийское иго. Добился Тукультининурта успехов и по другим направлениям. Во второй половине века, завоевав еще и Вавилон, Ассирия превратилась в мировую державу. К концу своего правления, Тукультининурта носил титул повелителя Ассирии, Аккада, Шумера, Вавилона, Субарту и Наири, касситов и кутиев, и так далее.
Но как и в первый раз, когда расцвет Староассирийского царства быстро сменился его падением, так и теперь, за смертью Тукультининурты, последовал стремительный упадок, продлившийся почти столетие. За это время, народы верхнего Тигра несомненно обрели свободу.
Тогда же в верхнее Междуречье пришли мушки фригийцы, из тех народов моря, кто, при их грандиозном нашествии на восток в первой половине двенадцатого века, уничтожившем малоазийскую цивилизацию, продвинулись дальше остальных. Из всех народов моря, в основном индоевропейских, наименее морским оказались фригийцы. Являясь родственниками греков, фракийцев и иллирийцев, и придя с Балкан, они заняли центральные области Малой Азии, до реки Галис. Часть их двинулась дальше, и это и есть восточные мушки. Оставшиеся на Галисе, соответственно были мушками западными. Мушки здесь, всего лишь ассирийское обозначение фригийцев, то есть, это два названия одного этноса. Надо думать, оседание мушков в долинах Евфрата и Тигра, носило мирный характер, и возникновению здесь их конфедеративного царства, включившего в свой состав все верхнее Междуречье, местные народы не препятствовали. Простые порядки военной демократии мушков, не шли ни в какое сравнение с тяжелым игом Ассирии, сопровождавшимся непосильной данью и зверскими репрессиями. К тому же мушки виделись местным жителям боевитым народом, способным защитить их земли от посягательств ассирийских царей в будущем.
Мушки наступали в Междуречье, овладевая его верховьем, в течении полувека, пока с середины предпоследнего десятилетия двенадцатого века, новый ассирийский царь, Тиглатпаласар, не остановил их, разгромив в кровопролитной битве коалицию их царей, и пленив нескольких тысяч из них. Два местных царства, Бабхи и Кадмухи, решились на запоздалое восстание. Тиглатпаласар некоторое время воевал с Кадмухи и Бабхи, пока не отбил у них способности к сопротивлению.
Особый интерес Ассирии в этот период представляла зона истоков Евфрата и Чороха, где, согласно их сведениям, имелись залежи медной, свинцовой и серебряной руд. Для овладения этой территорией, предстояло преодолеть сопротивление местных народов из общности Наири. Поэтому, вернув под свою власть верхнее Междуречье, ассирийцы вторглись в Наири, подвергнув разгрому и ее народы. Военные успехи Тиглатпаласара оказались выдающимися, и ему даже удалось добраться до черноморского побережья. Ассирийский царь увез с собой огромную добычу и наложил дань на покоренные народы Наири и верхнего Междуречья. Таких же успехов Тиглатпаласар добился и на западе, очередной раз возродив Ассирийскую державу. Главным врагом Тиглатпаласара в оставшееся время его правления, были арамеи, и не только те, что уже осели в Междуречье, но и новые их группы, вторгавшиеся из Аравии.
После смерти царя, в конце первой четверти одиннадцатого века, натиск арамеев усилился, а преемники Тиглатпаласара оказались не способны их остановить. Междуречье в одиннадцатом веке оказалось наводнено этими пришельцами, значительно ослабившими Ассирийскую державу. Впрочем, в итоге арамеи в любом случае растворились в ассирийцах. За время этого арамейского кризиса, ассирийцы быстро потеряли многие завоевания Тиглатпаласара, благодаря чему, субареи оказались предоставлены самим себе.
Какие то группы субареев продолжали вразброску населять бывшую большую Субарту, и смогли наконец создать здесь собственное государство. Эта государство в историографии известно как Шуприя, что по сути является новым, видоизмененным названием старой Субарту. В принципе, десятый век смело называют временем мелких царств, поскольку все крупные державы тогда находились в глубоком кризисе. Тем не менее, свидетельства о возникновении и существовании субарейского царства Шуприи уже в десятом веке, у нас кажется не имеется, в силу неспособности тогдашних ассирийских царей проводить активную политику в верхнем Междуречье, что и отразилось, или вернее не отразилось, в их анналах, где целое столетие отсутствуют упоминания о тамошних странах. По этой причине, с уверенностью заявить о существовании Шуприи можно лишь касательно следующего века, когда цари Ассирии, возродив былую мощь, начинают новую экспансию в верховья Евфрата и Тигра. Получается, можно предположить, что в десятом веке, когда верхнее Междуречье отдыхало от ассирийского гнета, субареи, или отныне шуберы, получили возможности для передышки и развития, и стали строить свое царство, Шуприю.